— О чем вы думаете? Не успели закончить дела? — вдруг спросил его Долгорукий после короткого взаимного приветствия. Он сидел за своим столом в кресле. Эйсбар же оседлал, как конька, предложенный стул.
Эйсбар умехнулся.
— Вы меня поймали. Да, нехорошо поработал утром — даже проявлять пленку не буду. Знаете, случается.
— Как часто? — Долгорукий смотрел на Эйсбара отработанным взглядом, в котором читалось внимание и желание предложить свою поддержку. Но сквозь деловитый взгляд быстро оценивал посетителя. Одет богемно: фланелевая рубашка, твидовый английский пиджак вместо сюртука, вокруг шеи намотан шарф. Но вещи добротные, даже дорогие. На себя не скупится — это хорошо. СЕБЯЛЮБИЕ, как правило, делает человека открытым для предложений.
— Вопрос поставленной задачи, — ответил Эйсбар. — Для ее решения сегодня совсем уж явно не хватало съемочных возможностей…
— Вот, Сергей Борисович, это и есть тема нашего разговора. Мы хотели бы предложить вам возможности, достойные ваших замыслов. Чтобы вы сами определяли количество нужных вам спортсмэнов на ледовом стадионе, например.
Эйсбар прищурился:
— Однако… Кажется, мы тут находимся в интриге для детективной фильмы — слежка, намеки? Что еще? Расследование?
— Да это я пытаюсь вас как-то заинтересовать, — засмеялся Долгорукий открытым обаятельным смехом. — Вашими же методами. А что — попал в точку с конькобежцами? Это несложно было узнать у секретарши на кинофабрике. Курите? — Долгорукий открыл коробку с небольшими сигарами. Встал из-за стола, взял с книжной полки газету и развернул перед Эйсбаром. — Читаете по-английски?
Эйсбар покачал головой.
— А иногда тайные знания имеют смысл. Вот что опубликовала голливудская газетка в октябре семнадцатого года — телеграмма от одного из тамошних фильмовых директоров, выходца из Винницы: «Николаю Романову, Петроград (Россия). Был бедным мальчиком, жил Виннице, некоторые ваши полицейские не очень славно обошлись со мной и моим народом. Точка. Приехав Америку, обжился толком. Говорят, вы имеете виды на проблемы. Точка. Не обижаюсь на дурное обращение вашей полиции. Точка. Если согласны приехать Голливуд, предлагаю работу артиста в моих фильмах. Точка. Приму ваши условия гонорара. Точка. Ответ оплачен. Точка. Мое почтение вашей семье». Как вам это нравится? Какое чувство сюжета? «Красная паника» — для них не пустой звук. А у нас поохали и успокоились, хотя храбриться ой как рано — опасность не просто близка, она вокруг! Невидимая, неслышимая — ну, вы как режиссер можете меня понять. Страна велика, а Петербург крохотный — это же комарик, стрекоза на теле бегемота, вот что я вам скажу. Короче, надо всех — раз! — и напугать! А потом — раз! — и успокоить! Любопытна вам такая история?