Дело оказалось, однако, не таким простым, разгорелся настоящий спор, и тогда в него вмешался хозяин. Вместе с Липтоном и всеми женами он вышел во двор и стал водить пальцем по узорам, покрывавшим стены. Время от времени он тихо советовался о чем-то с первой женой, и та тоже водила пальцем по узорам. Наконец, хозяин удовлетворенно кивнул головой и, показав на одну из женщин, сказал ученому: «У нее старше...»
Но теперь Липтона уже не интересовала проблема старшинства. Стена! Стена, заменявшая семье архив,— вот настоящая загадка!
Поначалу хозяева не поняли, чем так поражен Липтон. Потом, набравшись терпения, стали втолковывать вещи, на их взгляд, совсем очевидные. Каждая деталь орнамента, конечно же, имеет свое значение: вот из этого ясно, что родился сын, а это, ясное дело, — дочь, тут зарегистрирована покупка скота, ну и так далее. При этом получалось, что разобраться в рисунке могут только члены семьи, а, скажем, соседу это уже не под силу; зато у него есть свои знаки...
И правда, никто из басуто в других деревнях не смог прочитать запись, которую Липтон тщательно перерисовал со стены.
Было это в начале нашего столетия. Сообщение Липтона, опубликованное в сугубо специальном журнале, издававшемся в Южной Африке, осталось почти незамеченным. С тех пор басуто создали свою — на основе латинской — письменность и, нужно сказать, стали одним из наиболее грамотных народов Южной Африки. Все необходимые записи в Лесото — государстве басуто — теперь делают по-английски и на сисуто, так что необходимость записывать на стенах хижин все, что случается в семье и в деревне, отпала. Однако сама традиция украшать стены домов орнаментом сохранилась. Но орнамент в наши дни, к сожалению, уже не меняется, а значение его забылось.
Если ученым удастся выявить его закономерности, расшифровать смысл, то тогда, быть может, откроются перед ними события давно минувших дней, когда не было в стране басуто бумаги...
С. Фан