Кении, возглавив группу аборигенов, ушел вперед. Он должен был ждать нас у порогов, но дела у него сразу пошли не блестяще. Едва прибыв на место, он обнаружил, что жители деревень объявили реку табу. Рядом с первым порогом на песчаном берегу они установили сооруженный из бамбука тотем. Это означало, что над нашей группой, если она вздумает двинуться дальше, нависнет проклятье. Старик, тот, что был знаком с Кинчином, отказался продолжать путь. Слава богу, его молодые помощники— Ачин и Буджонг — остались нам верны. Оба они были искуснейшими лодочниками и отлично знали джунгли. С ними, казалось, нас ничто уже не могло остановить. Но вот беда, у Кении в запасе была еще одна плохая новость.
Собираясь в экспедицию, мы предполагали, что Тунку Бакар отправится с нами. Ему, племяннику султана Джохора, нетрудно было получить разрешение на пользование оружием во внутренних районах. Оно нам, естественно, было крайне необходимо. Но Бакар неожиданно попал в больницу. Теперь, чтобы получить разрешение, нам предстояло ждать несколько месяцев; причем, каков будет результат нашего запроса, никто не мог сказать заранее. Кении предложил взять пару ружей взаймы у деревенских жителей, но после табу об этом нечего было и мечтать.
Поворачивать было, однако, поздно. С ружьями или без мы должны выполнить намеченное.
Ниже порогов Эндау широка, грязна и по берегам болотиста. В тех местах, если вы не видите крокодила в воде, то знайте, он следит за вами из камышей. Выше порогов река прозрачна и крокодилов здесь меньше, так что мы могли передвигаться по воде сравнительно спокойно.
Чем дальше углублялись мы в джунгли, тем поразительнее становилась природа. Лес скрывал землю под тройным пологом — самые высокие деревья и самые длинные лианы уходили ввысь на десятки футов. Невидимые птицы распевали на недосягаемых для глаз ветвях, а игривые обезьяны скатывались вниз по веткам, как по гигантской лестнице. Джунгли были первобытно чисты и загадочны. Невольно мы старались не нарушить эту тишину и даже не ступать по влажному песку — достаточно следа, чтобы испортить нетронутый мир.
И все же к песчаным отмелям мы подходили каждый раз, как только они встречались: ведь мы пришли за следами, а они могли сохраниться скорее всего здесь. Кончалась отмель, и мы снова лезли в воду — плыть или даже идти, погрузившись по плечи в воду, все было лучше, чем прорываться сквозь таинственно-мрачные джунгли. Едва, ты только вступаешь в сумрак джунглей, как тут же на тебя дождем сыплются какие-то пиявки. Если не сделать привала и не прижечь их хотя бы сигаретой, то будь уверен, у тебя появится вполне убедительный повод вспомнить о чертовых пиявках через несколько дней — проклятые ранки начинают гноиться. Так что река во всех случаях лучше.