На следующее утро мы спрятали весь наш резервный запас пищи вместе с лодкой в джунглях и быстрым маршем тронулись дальше. Мы знали, что в этих местах если кто и был, то давно. Буджонг подтвердил, что последним у развилки реки был он с отцом. Во всяком случае, здесь начиналась территория, где ни разу не ступала нога белого человека. Карты теперь стали вовсе бесполезны.
Наконец, еще один поворот — и перед нами развилка. Два потока, уходящие вправо и влево, образуют здесь Эндау. У этой развилки мы разбили свой лагерь. На следующий день выбрали правый рукав. Идти стало еще труднее. Там, где река пропилила в камнях глубокое русло, нам приходилось плыть, на быстринах же — вылезать из воды и продираться сквозь прибрежные джунгли. И все же за день мы одолели еще десять порогов. Джунгли в этих местах подходили близко к реке, так что песчаные отмели становились все уже, а следов, соответственно, все меньше. Мы решили остановиться — запасы на исходе, а ведь для нас главное — добраться до Кинчина. Самое мудрое — вернуться на базу.
Путь вверх по притоку, занявший у нас три дня, при возвращении сократился до одного. Теперь, пополнив запасы продовольствия, мы расстались с рекой и устремились вверх, к Кинчину. Однако приключению в джунглях не суждено было стать долгим.
К полудню мы выдохлись окончательно. Никакой горы или возвышенности мы сквозь деревья не могли рассмотреть, хотя Буджонг и утверждал, что теперь-то Кинчин рядом. Мы остановились на отдых и, разместившись кто как мог, принялись отдирать пиявок.
Вот тут-то где-то на верхушках деревьев и раздались взволнованные крики гиббонов. Мы прислушались: на какое-то мгновенье установилась тишина, и вдали послышался неясный рев. Гиббоны совсем смолкли. И вот рев — более сильный и более близкий — вновь донесся из глубины джунглей. «Хари мау, — прошептал Буджонг, — тигр».
Когда рев раздался в третий раз, я вспомнил, что слышал нечто подобное в обеденный час в зоопарке. Буджонг и Ачин стали бледными как полотно. Наконец, Буджонг обернулся к нам и показал глазами на реку. Слов не понадобилось: мы тут же кинулись за ним. Мчались во весь дух, соревнуясь со стаей гиббонов, летевших к реке по веткам деревьев, и не остановились, пока не очутились по пояс в воде.
Мы не решились продолжить поход на плато безоружными, тем более что никакие на свете доказательства не могли переубедить Буджонга и Ачина в том, что этот тигр — не людоед.
Но ведь мы получили в конце концов то, что хотели: своими глазами увидели следы малайского человека-зверя. Наши поиски не закончились на реке Эндау, они там только начались. Есть и другие реки, есть и другие джунгли... Быть может, через несколько лет разговоры о гигантском загадочном существе в Малайзии уже не покажутся никому странными. Кто знает? Ведь говорили же целых триста лет о гигантском человеке-обезьяне, обитающем в самом сердце Африки! Сто лет назад была открыта горилла — и миф приказал долго жить...