Подземные храмы «мертвой страны»
Начиналась совершенно мертвая страна. В могильной тишине поднялись мы на плато, ведя коней под уздцы. Ужасный вид открылся нашим глазам; это был камень. Ему не было конца и края. Мы ехали точно по громадному заброшенному дому и даже старались, чтобы кони не очень громко стучали «по полу». Ничего не было: ни птиц, ни кочевников, ни единой былинки. Если бы мне рассказали, что есть такая страна, я бы не поверил...»
Эти строки написаны о полуострове Мангышлак, расположенном на восточном берегу Каспийского моря. И написаны они не тысячу, не пятьсот и даже не пятьдесят лет назад. Написал их в 1933 году комиссар одного из красноармейских отрядов.
Первое впечатление наиболее сильное, но не всегда самое точное. «Страна Мангышлак» известна давно. О ней есть упоминания у Страбона и Истахри. Хозары и сельджуки, монголы и хорезмийцы поили своих коней у, редких пустынных колодцев. Весной 1715 года от колодца к колодцу шел отряд капитана гвардии Бековича-Черкасского. Капитан отправился в «Закаспию» по приказу Петра I, дабы узнать, где проходит «мертвая река Узбой и можно ли оную оживить». Бекович вернулся в Петербург через полгода, потеряв половину людей. Он рассказывал о злых песках, о безлюдье, о колодцах, вода в которых «малым отменна от морской, и пески от моря потоплые и вонь непомерная», о жаре и болезнях. Петр выслушал капитана и приказал отправиться обратно. Больше в Петербург Бекович не вернулся. Его голову пронесли по пескам из Хивы в Бухару на пике с конским хвостом.
Капитан гвардии собирался написать научную книгу с описанием «мест и явлений удивительных». Действительно, от Бековича остались интересные описания Прикаспия и Устюрта, сделанные им после первого путешествия. Но Устюрт и Мангышлак были обследованы значительно позже.
В разное время этот удивительный и суровый край посетили естествоиспытатели Леман, Маркозов, Карелин, Обручев, Коншин, Глуховский, Молчанов и другие ученые-исследователи. И с изумлением писали они, что на этой мертвой земле, где «могут жить лишь камни», сохранились следы высокой и загадочной культуры. «Остатки цветущей эпохи Мангышлака сохранились в довольно частых развалинах каменных укреплений, зданий, могильных памятников и глубоких колодцев, обложенных тесаным камнем», — писал в середине прошлого века историк П. С. Савельев. Это казалось тем более невероятным, что, судя по отрывочным сведениям восточных хронистов, земли Мангышлака давали приют только кочевникам.