– Отныне можете забыть об этом грубом шелесте, – она посмотрела на снятые мной старые юбки матери Натаниэля.
Я чувствовала себя, как обвязанная нитками индейка, которую приготовили к жарке. Однако, бросив на себя взгляд в зеркало, я вспыхнула от удовольствия. Женщина в зеркале ничем не напоминала мне прежнюю. Она была более красивой, более женственной и утонченной. Никогда не думала, что в нижнем белье можно выглядеть столь потрясающе. Похоже, Мадонна действительно разбиралась кое в чем…
– Не беспокойтесь, – шепнула мне на ухо мадам Ривьер. – Мы заставим вашего кузена отказаться от своих консервативных взглядов и изменить решение. Красивая женщина должна всячески подчеркивать, а не скрывать свою красоту.
У меня не было никакой уверенности, что нам удастся переубедить Натаниэля, однако я все же последовала совету мадам и надела простое коричневое платье.
Медленно я вышла из-за ширмы, от души надеясь, что мадам знает, что делает. При виде меня Натаниэль скорчил недовольную гримасу.
– Она похожа на прачку. Нет ли у вас чего-нибудь получше!
Я с трудом подавила улыбку. Похоже, Золушке все же не придется отправляться на бал в лохмотьях.
Скрывшись вновь за ширмой, я поспешно сняла свой скромный наряд и надела зеленое платье для полуофициальных приемов с глубоким круглым вырезом и пышной юбкой. К своему несказанному удивлению я обнаружила, что в подол вшит груз.
– Это для того, чтобы юбка не поднималась при ветре, – объяснила мадам. – Вы же не хотите соблазнять каких-нибудь пройдох видом ваших изящных лодыжек.
Когда я вышла к Натаниэлю, он поднял брови и одобрительно кивнул.
– Намного лучше. И вам идет этот цвет… он подчеркивает зелень ваших глаз.
Получив его одобрение в отношении второго платья для полуофициальных приемов, вечернего туалета и дорожного костюма с пелериной, я надела, наконец, привезенное из Парижа шелковое платье от Уорта нежного персикового цвета. Вырез у него был таким глубоким, что я боялась дышать из опасения, как бы у меня не вывалились груди; сзади же, на талии и бедрах, ткань была присборена, и ниспадала свободно до щиколоток, что, как сказала мадам, называлось «каскадом».
– Изумительно! – проговорила я шепотом. – Но оно, должно быть, стоит целое состояние. Я не могу позволить…
– Вздор! – фыркнула мадам Ривьер. – К тому же, мадемуазель Пратвелл тратит много больше всякий раз, как приходит сюда. Вашему кузену следует привыкнуть к подобным тратам, если он собирается жениться на этой особе.
Итак, Пруденс была модницей. Ну, что ж, будущая жена Натаниэля вполне могла позволить себе подобное хобби.