И вот я опять в селении Кулквише, крайней точке, куда два месяца назад нам с Марио Аллегри удалось добраться. Вопреки предсказаниям синоптиков о том, что дожди ожидаются только через 20 дней, целую неделю льет как из ведра. Река вздулась и превратилась в бешеный поток. Придется идти пешком, взяв в проводники старого знакомого перуанца Артуро Сориано. Во-первых, он знает здешние места. А во-вторых, поможет подучить кечуа — единственный язык, на котором говорят в этих долинах, да и вообще без Артуро мне будет трудно объясняться с индейцами, необычайно замкнутыми и недоверчивыми.
Позади остались два дня карабканья по скользким, размытым тропинкам. Сориано возвращается обратно, а я стою под ледяным душем на крутом обрыве над рекой и не могу заставить себя тронуться с места. Подо мной в густом тумане шумит вода. На душе грустно и тревожно: что-то ждет впереди?
...Постепенно я начинаю привыкать к одиночеству, к тяжести рюкзака и даже к голоду, так как в бедных индейских селениях далеко не всегда удается купить что-нибудь съестное, а мой неприкосновенный запас я предпочитаю не трогать. Единственная надежда, что река наконец успокоится, пока, увы, не сбывается. Наоборот, Мараньон становится все более грозным. Иногда на протяжении десятков километров он ревет и беснуется между отвесными скалами высотой до 500 метров, словно дикий зверь в клетке. В таких случаях приходится лезть вверх и пробираться боком по краю обрывов, рискуя совершить головокружительный полет в стремительный поток. Теперь понятно, почему на сотни километров Мараньон до сих пор не исследован. Никто не смог бы проплыть при таком течении по воде, а карабкаться вдоль его отвесных берегов занятие не из легких. Тем более что тропинки здесь то и дело исчезают, редкие селения прячутся в стороне в горах, и путнику, отважившемуся пуститься по этому маршруту, остается полагаться лишь на собственную интуицию и везение. Чтобы лучше представить себе, что значит путешествовать по Экваториальным Андам, приведу отрывки из путевого дневника: «Когда я добрался до Иркана, кучки жалких хижин, подступал вечер. Пробую найти на ночь приют и что-нибудь поесть. За два соля индейцы продают мне несколько клубней сладкого картофеля, который здесь едят сырым. Я совсем было собрался устроиться на ночлег в одной из хижин, но тут узнаю, что сравнительно недалеко находится селение Ламеллин. Решаю попытаться добраться до него. Быстро темнеет, а через полчаса начинается дождь. Я убыстряю шаг, кутаясь в плащ-палатку. Дождь усиливается. Укрыться негде. Останавливаюсь под большим деревом и, хотя дрожу от холода, измотанный многочасовым переходом, незаметно засыпаю. Меня будит холодная струйка воды, которая течет по спине. Сначала я немного колеблюсь: уж очень неприятно опять шагать под дождем, но потом пересиливаю себя. Возможно, впереди я найду какую-нибудь хижину.