Сергеевич, как ни странно, присоединился к просьбам ребят.
— Да отпусти ты его. Здесь, при котлах, — стариковское дело.
Механик сделал на Сергеевича сердитые глаза. Сергеевич умолк.
— Я на высоту хочу, понимаете! На высоту! — говорил парнишка, его звали Сашей.
— На высоту! — Механик бросил тяжелый разводной ключ. Закурил. — Я, может, на Марс хочу, а вот баню готовлю.
— Мы все вместе сюда приехали, на высоту, нам обещали, — спокойно настаивал Али.
Тут осмелел и Сергеевич, стал громче требовать за ребят.
— Ну и крутись тогда здесь один! — раздосадованно бросил механик. — Пишите завтра заявление о переводе!
Ему тут же подали готовое, заранее составленное заявление.
— Если бы не Али Абдурахманов, не стал бы подписывать. Но ради товарищества стоит...
«Высота... Глубина... Скорость... Тайга... Красивые слова, — скептически говорил Петр Капустин. — А вот у меня на монтаже двух фасонок не хватает. Вот тебе приключение».
Петр — человек молодой, прораб из Бийска. Говорит он больше всего о работе. «Выводить опоры», «собирать пролет» — все эти слова произносит со вкусом. Прочертит в разговоре воздух ладонью — словно возвел какое-то сооружение. Поглядев на Петра, сразу скажешь, что явился он откуда-то с солнца, с мороза, с водного простора. Глаза всегда слегка прищурены, голос резкий, грубый — на открытом воздухе привык разговаривать...
Поднимали на опору первое пролетное строение. Тут тебе все стихии вместе, да еще пролет в полторы тысячи тонн весом, конец которого надо приподнять домкратами и поставить на опору.
Петр ходит недовольный, молчит.
— Чем недоволен? Скажи, — спрашивает Богданов.
— Не нравится мне эта подъемка! — отрубил Петр и воздух ладонью рассек в подкрепление своим словам.
Богданов руки в карманы, отвернулся, уставился на Обь: с высоты посмотришь, нервы успокоятся.
— Петр, а Петр, — говорит могучим басом пожилой монтажник (старается тихо, но не получается). — Что мужика обескуражил?
— Ты о чем? — встрепенулся Капустин.
— Не нравится, скажи, как нравится! — говорит Богданов. — Пойдем к начальству разбираться.
Богданов идет впереди Капустина. «Ничего себе коллега, поднес дулю, как в воду сплюнул». А Капустин шагает как ни в чем не бывало.
В просторном кабинете с окнами на реку, за столом буквой Т сидят Петр Капустин, Евгений Богданов и начальник мостоотряда. Анатолий Викторович Моисеев — большой спокойный человек — разглаживает лист бумаги широкой ладонью, словно сгребает, смахивает с него все лишнее. Точными размашистыми движениями проводит линии, ставит стрелки. «Та-ак, система статически неопределимая, определять неделю будешь, — размышляет он вслух. — Упрощаем с достаточной степенью точности...» Еще стрелки, еще цифры, теперь-то всю картину можно и «руками пощупать». Анатолий Викторович откинулся на стуле, посмотрел на чертеж издали, потом на Богданова и Капустина, те, как студенты, притихли, слушали. Моисеев — крупный инженер, принимал участие в строительстве многих мостов...