Сейчас, глядя на Лукьянова, на его впалую грудь, генерал вздохнул, не скрывая своего разочарования и грузно заходил по кабинету.
«Солдат солдатам, — думал он, — так это на фронте. А на параде? Да еще на таком!..»
— Ну что ж, — проговорил наконец генерал вслух, — собирайся в Москву. Командующий приказал. От нашей дивизии поедешь на Парад Победы. Получишь новую форму, а лучше отрез возьми, портной сошьет. Портному скажи, пусть под плечи побольше ваты подложит. Ты не обижайся, но вид у тебя... — Генералу было искренне жаль, что капитан оказался не таким, каким он его представлял.
Лукьянов и сам понимал, что его далеко не гвардейский вид не вяжется с парадом такой значимости. Оттого чувствовал себя неловко в новой форме при всех орденах и медалях, Покрывши грудь, награды закрывали даже поясной ремень, при движении позванивали серебряно-золотой кольчугой. От их тяжести мундир съезжал набок.
Солдаты войск всех фронтов, проходивших по улице Горького, с удивлением посматривали на две сотни военных, стоявших у музея Ленина и державших в руках что-то зачехленное. Все пушки, танки, даже «катюши» были давно расчехлены и поражали своей чистотой и умытостью, а тут?!
В 9 часов 45 минут на трибунах Кремля раздались рукоплесканья. Кто-то сказал: «Правительство вышло». Здание музея загораживало все, что делалось на площади. Николай напрягся, прислушиваясь к происходившему, боясь пропустить самое важное.
— Динь-блонь!.. — прозвенело десять раз на часах Спасской башни, и волнение, то человеческое волнение; которое Лукьянов забыл за время войны, с непостижимой силой нахлынуло на него... Когда последний звук курантов растаял где-то за площадью Пушкина, в наступившей тишине раздалась звонкая и властная команда маршала Рокоссовского, заставившая каждого собраться, как перед боем:
— Парад, смирно! Тишина.
Не слышно даже, как бьется сердце, будто и оно остановилось, подчинившись этой команде.
Зацокали и сорвались в аллюр звуки копыт... Отдаваясь в кремлевской стене эхом, зазвенел и раскатился по площади голос маршала:
— Войска действующей армии и Московского гарнизона для Парада Победы построены!
Тишина!
И опять, только теперь спаренный аллюр, и голос маршала Жукова, объезжающего с Рокоссовским войска, стоящие на Красной площади,
Сотрясая стены зданий, звучит солдатское «ура!». И, подхватив его, сводный оркестр в 1400 человек играет бессмертную «Славься, русский народ». Переполнив площадь, музыка хлынула в улицы и переулки. Тысяченогим грохотом в музыку врезалась стройная и грозная поступь солдатского шага.