Еще бы не знать?! В свою очередь, я открываю лоцию в самом начале, нахожу Пьяный порог и от него, примерно в километре вверх по течению, точно такой же светло-голубой кружок, только побольше. Два года назад на этой отмели я видел гигантский залом, который соорудили бревна, вода и песок.
Чаще всего такие пробки возникают случайно. Очевидно, занесло на мель какую-нибудь подгнившую ель, и она осела на дно, заилилась. Бревно, плывущее следом, толкнулось о нее и, развернувшись по течению, стало надежным тормозом для других деревьев. Вот остановятся, замрут возле нее две-три могучих сосны. Не найдя выхода, они поднырнут вниз, найдут упор в песчаном дне и торчком застынут над рекой, как артиллерийские орудия. Дальше — больше. Весь лес, плывущий вольной россыпью, задержится у этих «орудий». Бревна с грохотом будут уходить вниз, громоздиться наверх, выползать на берег, загораживая русло. Залом станет шириться, разбухать, вся площадь вокруг него покроется бревенчатым настилом. И чтобы «выцарапать», растащить этот лес, сплавщикам потребуется не одна неделя.
Лоция была составлена с великим тщанием и дотошностью. Более подробной карты видеть мне еще не приходилось. На ней можно было найти любой ориентир, не боясь ошибиться на десять-пятнадцать метров. Масштаб позволял разглядеть даже такие места, где я когда-то ночевал, разводил костер, удил рыбу и где едва не выкупался, неосторожно садясь в резиновую лодку...
Навстречу нам по каменному коридору реки катится веселое, звонкое эхо. Оно рождается отрывистыми ударами металла о металл и непохоже на церковный перезвон, оглашавший когда-то пинежские леса. Это скорее звуки путейского молотка, вбивающего в шпалы железные костыли.
Пинега делает крутой вираж, и перед нами вырастает стайка щитовых домиков, — лодки, приткнувшиеся к берегу, туманная скобка моста, шагнувшего через реку. Это Шилега — поселок мостостроителей, штаб большой стройки, которая развернулась в северной тайге.
Трест «Севтрансстрой» прокладывает здесь дорогу, которая уже соединила Архангельск с Пинегой. Впоследствии эта магистраль откроет прямой путь к лесным богатствам междуречья Мезени и Пинеги. Там, на огромной площади, вдали от дорог и жилья, стоят не знающие топора и пилы спелые боры — беломошники, кисличники, брусничники.
Пинега когда-то была «так отрезана от всего живущего, что появление первого парохода весной, после ледохода, приветствовалось, как вестник из другого мира», — писал известный американский журналист Альберт Рис Вильяме. Почти пятьдесят лет назад по совету М. И. Калинина он путешествовал по глухим деревням Севера, плыл по Пинеге на тихоходном колеснике «Курьер» и видел толпы людей на берегах. Утробное, дрожащее всем корпусом судно встречалось криками «ура», в воздух летели шапки, а в некоторых селах даже били в колокола...