- Они из семнадцатой танковой дивизии, товарищ капитан, - сказал лейтенант Иоффе. - Перебрасывают из-под Ельни. Они в передовом отряде. Завтра вступит в бой вся их дивизия... Корпус, другой сказал, что корпус... Какой? Двадцать четвертый, командир у них барон фон Швеппенбург.
Пленные смотрели на Шапошникова и Иоффе спокойно и с любопытством.
- У них студенческая дивизия... И сами они студенты третьего курса... переводил Иоффе. - Философы? Галльского университета.
- Спросите: что, у них уже студентов в армию берут?
- Нет. Они добровольно. Каникулы. А то война без них кончится.
- Ну и народ... - удивился Шапошников. - В каникулы воевать... Как будто война это прогулка.
- Вот, посмотрите, что это такое, - протянул Бакиновский Иоффе маленькую книжечку. - Устав, наверное?
Иоффе полистал, вчитался.
- Это памятка по борьбе с нашими танками типа Т-34... - и посмотрел на Шапошникова.
- Как? Не слышал, что у нас есть такие танки... - удивился Шапошников. - Бакиновский, доставьте их в штаб дивизии и быстро обратно.
Один немец что-то громко и весело сказал.
- Что он говорит? - спросил Шапошников.
- В Москве они будут раньше всех своих приятелей, - перевел Иоффе.
- К телефону, товарищ капитан, - позвал Шапошникова лейтенант Денисенко, начальник связи полка, - кажется, комиссар дивизии.
- Слушаю, товарищ полковой комиссар... Да, пришли, десять человек... Да куда же их в бой - люди пожилые, необмундированные, кроме того, у нас и свои, штатные политработники есть. А эти даже людей наших не знают... - и, после паузы, со вздохом, - слушаюсь, есть.
- Кто это? Канцедал? - спросил Наумов, когда Шапошников закончил разговор.
- Да. Обругал... Ну что ж, забирай этих политбойцов и распределяй по ротам.
Как не хотелось Шапошникову брать этих людей в полк... Посылали их почти на верную смерть. Мало того, что пожилые, в штатском, совершенно не знают военного дела, вряд ли умеют не то что стрелять, но и окапываться. И кадры ценные: секретари райкомов, работники партийных органов. Но приказ есть приказ...
А через полчаса комбаты начали организовывать новую атаку на Милославичи. Комиссар 771-го стрелкового полка Петр Васильчиков, по своему обыкновению, с первых же минут боя ушедший в боевые порядки, снова обошел цепи бойцов, стараясь не обращать внимания на свистевшие над головой пули.
- Ребята! Сейчас в атаку - подтянуться, собраться! Немец нас боится! Бросок и - в Милославичах! Дружнее, ребята, выше головы!
И там, где прошел Васильчиков, взводные и политруки рот тоже подползали то к одному, то к другому, что-то говорили, и отползшие, было, от цепи бойцы возвращались к передней линии и настраивались, что вот сейчас надо будет подняться вместе со всеми.