Гришин приказал вызвать обоих.
- Здравствуйте, - ответил он на приветствия, - Где ваши командиры, Малахов? Где вы Смолина оставили? Где Макаревич, Полянцев? Что у вас вообще случилось?
- Под Суражом нас отрезали танки. Тогда был еще весь полк, не считая конечно, того дивизиона, что так и не прибыл, - сказал капитан Малахов, - Да и танки эти, как потом через несколько часов, оказалось - были наши. Разведчики установили - проходила какая-то часть Бахарова. Но пока это сообразили, да ждали разведку... - Малахов зло поморщился, - Полдня потеряли на привал, да пока думали, а надо было двигаться, можно было проскочить. Сказать по правде - нарушилось управление, и не то чтобы обстановка была очень тяжелой, а просто не знали ее, не могли разобраться, были все в каком-то оцепенении. Устали все...
- Разрешите мне, товарищ полковник, - перебил Малахова капитан Балакин, красивый мужчина с удивительно чистыми и мягкими вишневыми глазами, - Ночью, числа не помню, но где-то около двадцатого, было совещание у командира полка. Полковник Смолин сказал, что мы в глубоком окружении, полком не выйти, будем выходить мелкими группами. И приказал - технику вывести из строя, лошадей распустить, каждому вести свое подразделение в Трубчевск. Мы тогда слушали все это с недоумением, многие в душе были не согласны с приказом, ведь были еще и орудия и снаряды, лошади, солдаты - прекрасные. Помню, за несколько дней до этого полковник Смолин говорил мне, что подписал двести похоронок с начала боев, но все же полк был боеспособен, а такой приказ означал фактически его роспуск. Нам не верилось, что этот приказ был оправданным, но Смолин сказал тогда, что это и ваш приказ, хотя мы знали, что со штабом дивизии связи не было уже больше недели...
"Что ж ты, Трофим Григорьевич, неужели сломался? - думал Гришин, Можно было бы попробовать выйти полком...".
- Дальше что?
- Я повел группу в тридцать человек. Шли мы по следам половника Смолина, с ним было только человек шесть-семь, но Макаревича с ним не было, это точно, он вообще еще раньше отстал от нас с дивизионом Братушевского. Карты у нас не было, да и надежней казалось... - Малахов замолчал, подумал, но все же продолжил: - Потом он нас заметил и сказал, что если еще нас увидит за собой, то расстреляет. Мы и пошли другой дорогой.
"Неужели погиб?" - думал о Смолине Гришин. Никаких сведений о нем ниоткуда не поступало, хотя если бы он вышел даже в расположение других частей армии, то обязательно дал бы о себе знать.
- Хорошо, идите оба. Найдите полковника Кузьмина, будете в его расположении.