Толстяк указал на пустой диванчик и сказал, гнусаво растягивая слова:
— Присаживайтесь, ребята. Можете расслабиться. У нас тут дружеская встреча.
Мы сели на диван. Синтия Брендон вышла из своего ступора, посмотрела на нас, а я спросил:
— Вы Синтия Брендон?
Она вдруг начала рыдать. Люсиль дотронулась своей рукой до моей и шепнула:
— Харви, мне страшно!
— Ну что ты, детка, — сказал толстяк, — ты среди джентльменов старой южной школы. Беспокоиться не надо.
Трое остальных теперь встали и по кивку толстяка подошли к нам.
— Обыскать его, — распорядился тот.
— У меня нет оружия, — сообщил я.
Но меня быстро и умело обыскали.
— Сумочку дамы, — распорядился толстяк.
Они изучили содержимое сумочки Люсиль.
— Всё чисто, — доложил высокий улыбчивый человек, впустивший нас.
Они были одеты одинаково — серые фланелевые пиджаки с подбитыми ватой плечами, узкие брюки. У каждого были ковбойские сапоги, галстуки шнурком и бриллиантовые перстни. Лишь один был невысок и совсем юн. Прочие же ростом удались на славу, им было между тридцатью пятью и сорока.
— Я — Толстяк Ковентри, — сообщил главный, — ты, наверное, успел про меня наслушаться, братец Крим?
— Откуда вы знаете, как меня зовут?
— Я верю в то, что всегда надо знать самое необходимое, братец. А теперь я представлю тебе мальчиков. Джентльмен, впустивший вас, известен, как Джо Эрп, Потомок. Никакого отношения к миллионерам Эрпам, но какой-то остряк назвал его Потомком, и прозвище осталось. Там вон Джек Сэлби, мы зовём его Рино, а вон тот бледный — Фредди Апсон, он же Призрак. Ну а это — Малыш Билли. Но пусть его габариты не вводят тебя в заблуждение, братец Крим. Ну-ка, Билли, сколько человек ты убил?
— Девятнадцать.
— А сколько тебе годков?
— Девятнадцать.
— Когда тебе исполнится двадцать, Билли?
— Завтра.
— Ну что, будешь отмечать день рождения новыми победами?
— Запросто.
— Кто у тебя девятнадцатый?
— А вон тот иностранный сукин сын, что валяется на полу.
Синтия издала отчаянный вопль.
— Замолчи, солнышко, — велел толстяк. — Кто будет твоим двадцатым?
— А вон та сволочь, что сидит на диване. Но, по правилам, это надо сделать завтра, правда, мистер Ковентри?
— Сущая правда, Билли. Ты у меня умница.
— Как вы можете оставить его?! — вскричала Люсиль. — Как вы можете сидеть и трепаться, когда он умирает?!
— Мысль хорошая, — одобрил толстяк. — Ну-ка, ребята, отнесите его на кухню или куда-то ещё и положите в шкаф, что ли…