Но у нее все время оставалось впечатление, что сердце Джеймса не участвовало в этом. Он не причинял ей никакой боли, но все же то, что он с ней делал, было почти мучением. Он довел ее до границы того, что она могла вынести, но сам владел собой и холодно играл с нею, как будто она была каким-то инструментом.
Была ли это проницательность, вызванная нечистой совестью, или обостренные чувства — антенна влюбленной женщины, позволяющие ей ощутить какую-то трещину в нем? Почему эти руки, которые доставляли ей столько наслаждения, действовали не нежно, а так бесцеремонно и грубо?
Она хотела его остановить, но он не слушал ее отрывистые просьбы. Она его умоляла о… да, собственно, о чем? Об избавлении? О продолжении столь желанных страстных пыток? Почему он так долго ждет?
Она всхлипнула, когда он наконец вошел в нее глубоко и решительно. Она предалась безумию чувств, которые он высвободил в ней, и бросилась ему навстречу, не щадя себя. Она увлекла Джеймса с собой в страстный ритм, который их объединил и который наконец обрушил ту стену, за которой он скрывался весь вечер. Она почувствовала, что он совершенно забылся. То же самое произошло и с ней.
Здесь было наконец то единство, то взаимное проникновение, которое делало из ее любви нечто большее, чем секс. В этот миг они полностью принадлежали друг другу. Они летели через невесомое ничто, которое отделило их от всего мира и его законов. В калейдоскопе из рассеянного света и бархатной, бесконечной ночи.
Шарлотта не знала, сколько времени она так лежала, отдалившись от действительности. Она чувствовала себя совершенно обессиленной, совершенно пустой. И хотела найти тепло и чувство защищенности в объятиях Джеймса. С закрытыми глазами она пошарила рукой по постели, чтобы найти его тело, но постель была пуста.
Она испуганно открыла глаза, оперлась на руку и осмотрелась. Она была одна. Но из ванной доносился шум душа.
То, что она оказалась одна в этот момент, было как удар по лицу. Прежде всего ей это вдруг показалось самым плохим, что могло бы случиться. Оставить ее одну в то время, когда она приходила в себя. Ни одного ласкового слова, ни одного нежного жеста, после того как она ему целиком и полностью отдалась. Что же произошло? Шарлотта внезапно испугалась, сама не зная почему.
Когда Джеймс пришел из ванной, она до самой шеи завернулась в покрывало и молча смотрела на него. Он не мог не почувствовать, чего ей стоило это самообладание. Но это только утвердило его в мыслях о мести. Нарочито небрежным жестом он бросил на кровать маленький пакетик, который достал из кармана своего банного халата.