В демократическом обществе, где проходят нормальные выборы, главное для претендента на пост главы государства – это программа, с которой он приходит, которую предлагает обществу, стране. И легитимной власть в демократических странах делают выборы. К тому же избранный лидер, это как правильно (хотя вряд ли вполне искренне) когда-то сказал о себе Путин – «человек, нанятый на время».
Когда же глава государства выбран на ненастоящих, условных, или вообще на самом деле не существующих выборах, а потом начинает цепляться за власть до гроба, ему нужно легитимировать ее любым способом, и тут уже все средства хороши. Но люди все равно понимают, что это липа, – шила в мешке не утаишь. Не случайно столько анекдотов о Брежневе появилось именно во второй половине 70-х годов, когда он начал вешать на себя каждые два года новую звезду героя. Что в конечном счете привело к дискредитации власти и к полному равнодушию и отсутствию интереса к ней – эти настроения хорошо отражены у Войновича в его «Иванькиаде», где была такая фраза: «Можно ли кастрюлю назначить секретарем Союза писателей?» С таким же успехом можно было предложить кастрюлю или любой предмет, назначить генсеком – и если вспомнить несчастного Черненко, который был уже полутрупом, то выходит, что такое предложение совсем недалеко от реальности.
В демократических системах мандат получается от народа, хотя героическое прошлое также часто играет очень важную роль для победы. Безусловно, Эйзенхауэру, как герою победы над Гитлером, куда легче было выиграть выборы. Но сейчас есть и обратный пример – Джон Маккейн, который действительно героически сражался во Вьетнаме, а на выборах боролся с Обамой, у которого мирная гражданская биография, и проиграл. То есть военное прошлое – это важная часть имиджа, но на этом не строится вся легитимность власти и не гарантирована победа на выборах.
В авторитарных же системах действительно невозможно обойтись без хоть какого-то героического мифа. Для первых большевиков это была Революция, не зря Сталин так старательно искоренял любые воспоминания о своей незначительной роли в Октябрьском перевороте и насаждал миф о том, что он сыграл решающую роль в захвате власти большевиками в октябре в Петрограде. Затем Сталин строил гигантский миф о Победе, наслаивая его на революционный миф. Хрущев тоже это использовал. Но когда все уже давно в прошлом – и Революция, и Победа, – новым лидерам нужно придумывать что-то другое. И появляется либо демократический миф, либо миф о спасении страны после очередного «смутного времени».