Стучали колеса, скрипел вагон, посвистывал ветер в щель приоткрытого окна.
Что же делать? Поднять тревогу? А вдруг он окажется мирным служащим, который захватил в неспокойную Италию оружие для самообороны? Хотя я что-то не слышал, чтобы для самозащиты носили с собой автоматы.
Минут десять мы оба лежали неподвижно. Но вот он заворочался, перетащил подушку и лег головой к окну. Чтобы легче было наблюдать за мной? Или чтобы в случае проверки удобней было выбросить в окно свое оружие?
Когда я проснулся, сосед, уже выбритый и одетый, лежал на своей полке и читал. За окном замелькали римские пригороды. Он взял чемодан, задолго до остановки вышел в коридор и исчез в тамбуре.
О той дорожной встрече в купе «Палатино» я вспоминал потом каждый раз, когда читал и слушал сообщения об очередном уголовном или политическом убийстве в Италии. Помимо взрывчатки, в качестве оружия преступлений полиция нередко называла миниатюрные складные автоматы, в том числе западногерманской фирмы «Хекклер унд Кох». Я узнал его по газетной фотографии. Точно такая «игрушка» грохнулась с верхней полки в купе экспресса «Палатино».
Предвыборные кампании в Италии мне довелось наблюдать не раз: и перед очередными парламентскими выборами, и перед внеочередными, и перед муниципальными. И каждый раз я удивлялся шуму, который поднимали вокруг своих кандидатов неофашисты. Их партия — Итальянское социальное движение — Национальные правые силы (ИСД — НПС) — никогда не собирала более восьми процентов голосов. А расклеенных и развешанных по улицам ее предвыборных плакатов всегда было столько, словно ИСД — НПС, по крайней мере, партия правительственной коалиции.
На площади Болоньи в Риме листовки неофашистов покрывали землю, как снег, сплошным ковром, а в центре, в небольшом сквере, они лежали чуть ли не сугробами. В свой первый приезд в Рим я остановился на этой площади в отеле «Люкс». Приехал ночью, а утром, когда вышел купить газеты, обнаружил рядом с гостиницей витрину неофашистской газеты «Секоло» и тут же вывеску районной штаб-квартиры ИСД — НПС.
Продавец, у которого я спросил «Униту», ответил грубо: «Нет! И не бывает!» — «Тогда «Нью-Йорк геральд трибюн».
Он не глядя резко выбросил мне газету. В гостинице портье считал, что я еще легко отделался. «Должно быть, потому, — предположил он, — что вы купили американскую газету. Вас, наверное, приняли за американца. А то ведь у нас тут, случается, прохожих избивают только за то, что они не отвечают на фашистское приветствие...»
Площадь Болоньи, как площади Эвклида и Армеллиии, как бульвары Россини и Золотых медалей, как улицы Ното, Ливорно, Ассаротти и некоторые другие, давно уже стала «черным кварталом». На стене одного из домов я читал такую, например, надпись: «Товарищ, осторожно! В этот квартал входить опасно!» Так римские коммунисты предостерегают товарищей о возможной расправе, которая грозит им на улицах, где орудуют неофашистские банды. Позже я был очевидцем таких расправ: на площади Болоньи в Риме, перед зданием университета в Милане, в парке на набережной в Реджо-ди-Калабрии. Я видел страшные темные пятна запекшейся крови на мостовой площади Лоджии в городе Брешиа, где взрывом бомбы, подброшенной в толпу демонстрантов, неофашистами из организации «Черный порядок» было убито шесть и ранено девяносто человек.