— Клео!
— Клеопатра!
— Наша дорогая Кло!
— С ума сойти! — Она удивленно хлопала ресницами. — Бетти, Джина, Салли? Вы?!
Брюнетка, блондинка и рыжая дергали ее за рукава блузки, тискали и чмокали в щеки. Клео ошалела от бурного проявления их радости. Она отвыкла от дружеских объятий и лобзаний. В Нью-Йорке было принято пожимать руки и чмокать воздух у щеки друг друга, лишь имитируя поцелуй.
— Ты совсем не изменилась! — Бетти, брюнетка, захлопала в ладоши. — Девочки, посмотрите, какие у нее волосы! Я бы душу продала за такую шевелюру.
— У меня уже появилась седина, — пожаловалась блондинка Джина. — А Салли почти облысела после последних родов.
— Мы тебя так ждали! — хором воскликнули все трое.
— Я… я не думала, что вы будете рады меня видеть… — ошеломленно проговорила Клео.
— Как тебе не стыдно! Мы скучали! Все надеялись, что в тебе проснется совесть и ты придешь нас повидать.
— Ты же приехала несколько дней назад и даже не додумалась позвонить ни одной из нас!
— Мы собирались пойти к тебе завтра в гости, если ты не появишься на вечеринке!
Клео с благоговейным испугом смотрела на трех женщин, которых помнила совсем юными девчонками. На их лицах уже появилась печать времени — морщинки. У кого-то их было больше, у кого-то меньше. Рыжая Салли раньше вечно сетовала на непослушную гриву волос, а теперь на ее прическу было жалко смотреть. Бетти сильно располнела, а ведь в колледже она заняла первое место в конкурсе «Мисс стройняшка». Джину время пощадило. Она была все такой же веселой и обаятельной женщиной, с ямочками на щеках и искорками в глазах.
— Шикарно выглядишь! — сказала Салли, разглядывая Клео.
— Потрясающая фигура! — заохала Бетти. — Вот бы мне так похудеть!
— Ты грудь увеличила? — с любопытством спросила Джина. — Я слышала, что в Нью-Йорке все женщины увеличивают грудь.
— Нет, я ничего в себе не меняла, — улыбнулась Клео нерешительно.
— Какие красивые туфли! — Бетти почти упала к ее ногам. — С ума сойти! Я таких и не видела!
Остальные заохали и заахали, обсуждая обувь и одежду своей подружки. Клео удивленно смотрела на них, не произнося ни слова. Сказать, что она была поражена, значит, ничего не сказать. Больше всего ее изумило то, что на лицах трех женщин читалось искреннее восхищение. Ни тени зависти. Ни капли неискренности. Они действительно были в восторге от того, что наконец-то снова увидели Клео.
— Как твои дела? Ты замужем? Как там в Нью-Йорке? — Вопросы сыпались на Клео с такой скоростью, что она не успевала на них отвечать.
Подруги отвели ее в укромный уголок сада, и они устроили нечто вроде девичника. Через два часа у Клео гудела голова от восклицаний, ахов и восторженных воплей. Она готова была уже сбежать от подружек, когда Салли вдруг понизила голос, приложила указательный палец к губам, призывая всех к молчанию, и прошептала: