Святой отец — священник. Он священник — только непонятно пока, к какой конфессии принадлежит. Хорошо хоть христианин. Это уже радует.
Станислав не верил в то, что возникало в его голове. Не может он быть священником! С какого вдруг перепуга? Почему он священник? Ему всегда было чуждо всё, что связано с церковью. Он вспомнил, что его отец был священником и мечтал о том, чтобы сын последовал по его стопам. Служить Отцу Вседержителю — разве может быть что-то лучше?
Станислав почувствовал нарастающий внутри протест.
Он залпом допил пиво и подумал, что стоит озаботиться добавкой, иначе можно сойти с ума. А также надо бы позвонить отцу Иоахиму, чтобы он подменил Станислава на службе. Он почувствовал, что выходить к людям и творить таинство литургии сегодня не вправе.
ЖНЕЦ.
Слово внезапно возникло в голове. Что оно могло обозначать?
Елисеев утопил пустой пивной бокал, и тот лег на дно погибшим кораблем.
Видение настигло Станислава и ударило в висок навылет.
Он увидел затылок. Бритый затылок, покрытый татуировкой в виде человеческого лица, глаза которого представляли собой две крохотные камеры, передававшие изображение на темные очки-компьютер, скрывавшие глаза жертвы.
Жнец приблизился к ней со спины, посасывая потухшую трубку.
У него был только один шанс. Один верный выстрел.
И Жнец воспользовался им.
Сбегая по лестнице, Жнец споткнулся возле жертвы, которая колдовала над цифровым замком, пытаясь попасть в квартиру. Жертва обернулась, почувствовав опасность, но среагировать уже не успела.
Жнец прикусил клавишу на трубке, которая тут же выплюнула пулю двадцать второго калибра. Пуля аккуратно вошла между глаз жертвы, расколов дужку очков. Очки упали на пол. Жертва дернулась и сползла по стене.
Жнец выполнил задачу и быстро поднялся по ступенькам наверх, где на крыше дома его ждал флаер…
Станислав дернулся, избавляясь от картинки, что возникла в его голове.
Он испугался того, что увидел. Это было поистине ужасно. Убийство человека! Та часть его, что была священником, протестовала. Но другая понимала, что Жнец и он — Станислав Елисеев — являются одним и тем же человеком.
Убийца — он!
Что это? Реальность, которая приходит в воспоминаниях, или плод похмельного воображения?
Станислав выбрался из ванны, набрал на панели заказ на чистую одежду и вскоре уже неспешно одевался.
В гостиной его поджидал всё тот же услужливый металлический чурбан, сразу сообщивший:
— Святой отец, вам два звонка. Они записаны. Можно посмотреть.
— Показывай, — потребовал Елисеев.
Экран видеофона набух изнутри и прорвался изображением. С экрана на Станислава взирал хмурый седой человек с густой неопрятной бородой и в золотом облачении священника.