Его чумазые матросы беспечно разгуливали по палубе, отбивая чечетку. Мы брызгали их водой, а они кидали в нас арбузные корки. Потом у кормы появлялся длинный смешной малый в рваной тельняшке и, держа наперевес ведро с мазутом, делал вид, что опрокидывает его на наши головы...
А вообще-то, если отвлечься от воспоминаний, «Уникум» был по-настоящему уникальным судном — он единственный, кто поддерживал порядок на воде, чистил дно и берега, забирал подсланиевые воды у проходящих судов и никогда не жаловался на свою судьбу. Без него канал превратился бы в стоячее болото.
Почему я вспомнил вдруг об «Уникуме»? Да потому, что у Краснохолмского моста, мимо которого мы проплывали, трудился очень похожий на него речной уборщик, украшенный олимпийской эмблемой. Небольшой коренастый катерок с укрепленной на носу сеткой вылавливал плывущие доски, бумагу, резиновые игрушки, окурки, выброшенные неряшливой рукой. А неподалеку от него чистил гранитный парапет, заляпанный отходами нефти, катерок побольше с символическим именем «Озон».
— Мусор только весной бывает, — сказал Федоров, — а летом вы его не увидите. Чисто, что в твоем профилактории. А раньше что было — ой-ей-ей! Эпоха мертвой воды!
Эта «эпоха» дорого обошлась главной речной московской улице.
Вековой процесс загрязнения превратил ее чуть ли не в сточную канаву. Первым забил тревогу знаменитый репортер В. А. Гиляровский: сто лет назад он спустился в зловонный тоннель Неглинки, написав об этом серию разоблачительных статей. Кирпичное русло Неглинки вскоре прочистили, привели в относительный порядок, но ненадолго. Домовладельцы продолжали гнать в трубы бытовые нечистоты, и их примеру последовали владельцы фабрик, производивших кожи. В 1911 году «Столичная молва» пророчествовала, что к началу XXI века «белокаменная» и ее река, окруженные «тундрой помоев» и промышленными отходами, будут «лежать в кольце своих отбросов». Наверное, так бы оно и случилось, если бы не наступила «эпоха очищения».
Лет десять-двенадцать назад был произведен так называемый залповый сброс: московскую воду задержали в верхнем течении и в шлюзах, а затем мощным весенним броском направили в русло. С речного дна была сорвана вековая короста грязи и индустриальных отбросов. Очистку продолжили землечерпалки и землесосы. Подземную Неглинку освободили от сточных канализационных вод, заставив впадать ее, чистой, у гостиницы «Россия». В дальнейшем были построены очистные сооружения, которые выловили с поверхности воды тысячи тонн вредных масел и кислот. «Если слить в железнодорожные цистерны все нефтепродукты, уловленные за последние пять лет с помощью различных очистных устройств, — писала тогда группа специалистов, — получится состав длиною пятнадцать километров...»