...Справившись с первыми самыми сильными впечатлениями, став медлительнее и ленивее, гюрза вновь стала испытывать одиночество. Беспокойство, порождаемое им, вынуждало ее выползать из плетня, искать что-то в густых зарослях травы и ежевики, испытывая при этом волнующее нетерпение. В одну из ночей она не вернулась к плетню, а в ожидании рассвета спряталась под толстым бревном, брошенным поблизости. Шорох, таинственный и пленительный, заставил ее приподняться. Она увидела тугой шевелящийся клубок, бросилась навстречу, но вовремя остановилась, угрожающе разинув пасть. Перед нею были маленькие и злобные лесные гадюки, встретившие непрошеную гостью громким раздраженным шипением.
Тоска охватывала гюрзу все с большей силой. Она часто вспоминала виденный тесный клубок змей, и в ней поднималось желание участвовать в этом извивающемся танце, венчающем тайны змеиного брака.
Заброшенная за много километров от родных мест, она была обречена на одиночество. Тоска сделала ее нервной, а нервозность побуждала быть еще более хищной.
...Прошло еще некоторое время. Гюрза ползала до изнеможения в окрестностях дома, пугая собак, которые, в свою очередь, пугали людей истошным лаем. Двор перед домом был выложен плитняком, касаясь которого она вспоминала скалы. В такие ночи ей не хватало чистого леденящего воздуха, пушистых мерцающих звезд, которые здесь прятались в густых ветках раскачивающихся от ветра деревьев. Она страдала от сырости, накапливающейся в теплых влажных зарослях.
Однажды вечером порыв ветра донес до нее звуки, которые тут же унеслись и смешались с другими. Гюрза насторожилась, вытянула из плетня голову и стала напряженно ждать. Кратковременное затишье обрушило на нее стройный и ритмичный поток новых звуков. Беспокойно поводя головой, гюрза не могла определить, откуда доносится музыка, звучание которой властно захватило ее, остро и безжалостно напомнило стройное пение птицы над укрытием в корнях старого дерева. Нежное течение мелодии, прерывисто долетавшее до тонкого змеиного слуха, просачивалось сквозь вой ветра, ласкающе пронизывало все существо гюрзы, которая медленно раскачивалась в такт прерывистому музыкальному ритму. Не выдержав, она устремилась навстречу доносившимся звукам.
Она поползла по гладкому плитняку к стенам дома, хотя никогда раньше этого не делала, замерла под ярко освещенным и пугающим ее окном. Вплетаясь в порывы ветра, музыка лилась плавным чудесным потоком, уносилась вместе с ним и возвращалась. На мгновение мелодия замирала, чтобы затем нахлынуть на гюрзу сильными частыми волнами.