— Я его убил, — осчастливил меня новым знанием снова пришедший в себя Холт.
— Кроме плеча — раны есть? — задала я вопрос по существу.
— Голова.
Ну, это я уже видела.
— Встать сможете, если я подопру?
— Попробую.
Тащить Холта на себе я не собиралась, но подстраховать могла. Кое-как мы доковыляли до его спальни — моя была ближе, но делать там незнакомому мужчине было нечего. Да и где я сама тогда буду ночевать?
Следующий час я провела творчески, вспоминая то, чему нас учили в семинарии. Оказалось, что в ванной моего хозяина имеется аптечка, где обнаружились и бинты, и вата, и куча склянок со снадобьями на все случаи жизни. Я промыла раны, обработала края спиртом, забинтовала. Потом, подумав, принесла иголку с шёлковой ниткой, поболтала их в спирте и прихватила разрез на виске тремя стежками — иначе останется шрам. Бледный как смерть Холт терпел молча, следя за моими действиями расширенными зрачками.
Закончила я тем, что перетащила в его комнату из своей так и оставшиеся стоять у меня табуретку, таз и колотушку и, пожелав доброй ночи, отбыла восвояси.
Отмыв от крови руки и сменив заляпанную рубашку на чистую, задумалась. Странностей накапливалось всё больше и больше. Тёмный ковер на стене комнаты архивариуса украшали мечи и кинжалы — с мирной профессией такое никак не вязалось. И эта аптечка… словно не с бумагами работает, а на войну собрался. А ещё больше настораживали пара шрамов от давних порезов на мускулистом предплечье и старый, похожий на белую кляксу, шрам под лопаткой.
Но случившееся однозначно было дурным знаком.
Во что я влипла?
Неужели я со своими догадками разворошила осиное гнездо?
* * *
Утром Холт был уже почти в норме — во всяком случае, спустился к завтраку он самостоятельно и был брит. Хотя по-прежнему выглядел бледнее хорошо отбеленной простыни.
Меня приветствовал кивком, всю трапезу молчал, а вставая, сообщил:
— Ньера Алессита, вы мне нужны. Пойдёмте.
Предсказуемо — повязка на плече пропиталась кровью, и её нужно было сменить. Посадив хозяина спиной к окну, внимательно осмотрела края раны. Те покраснели, но — прикоснулась пальцами к коже — воспаления вроде бы не было. А вот ещё один шрам останется.
— Хотите знать, что случилось? — неожиданно поинтересовался он, пока я накладывала повязку с календулой и бинтовала плечо.
Я задумалась. Оно мне надо? Любопытство погубило кошку. Или не знать — ещё опаснее?
— Ведь вы уже поняли, что я не архивариус?
Наклонила голову. И что сказать?
— Ну, как хотите… — казалось, он был слегка разочарован.
— Сколько вам лет? — задала я вопрос на пробу. Ответит охотно, можно будет спросить что-нибудь ещё. А если уклонится — это станет ответом само по себе.