Холт покосился на меня, коротко кивнул… и фыркнул. А потом переместился на край кровати почти к подушке.
Аккуратно разбирая вороные пряди пальцами, покачала головой.
Продешевила.
Надо было сказать не «один вопрос», а «несколько вопросов». А как теперь узнаешь, зачем я ему сдалась? А ещё интереснее спросить у себя самой — почему меня это вообще волнует? Я же вроде хотела после родов вернуться назад, в семинарию, к учителю?
— Вы ёрзаете, ньера.
— Да. Хочу знать, а почему вы не хотите разводиться?
— Это уже второй вопрос.
Вот так я и знала!
Но тогда ладно. Неприятно об этом говорить, но придётся — на мне и за мной — ребёнок.
— Ньер Холт, у меня есть ещё один вопрос. Я так понимаю, что у нас с вами деловое сотрудничество, верно? Я хотела бы поговорить о своей оплате.
Он снова фыркнул. Как мне показалось, недовольно.
— Сколько вы хотите, ньера?
— Немного. Сорок соленов в неделю.
Я занизила сумму — сама я могла бы, делая в неделю по паре средних по сложности заказов — например, заколдовав дом от пожара или вылечив больного средней тяжести, — получать втрое больше. Но тут у меня был кров, защита от бывшего мужа с его претензиями, долг перед Холтом… и интерес.
По моим прикидкам, с тем, что у меня уже есть, и тем, что получу за пару ближайших месяцев, получится достаточная заначка, чтобы начать свободное плаванье не с нуля.
— Хорошо.
Сказал, как отрезал. Встал, вышел из комнаты. И через несколько минут постучал в дверь снова.
— Ньера Ориенси, вот ваша оплата за последние три недели, — кинул кошелёк мне на кровать и, не прощаясь, вышел.
Наверное, я и в самом деле его разозлила, раз по фамилии называет.
Хотя пусть сердится, сколько влезет. Важнее не остаться на улице без денег с малышкой на руках.
Кто утверждает, что деньги могут сделать всё, вполне вероятно, сам может сделать всё ради денег.
Б. Франклин
Через три дня я решила, что могу встать на ноги. В принципе, я бы оправилась и быстрее, но наш ночной марш-бросок сразу после родов вызвал новое кровотечение. Я подлечивала себя магией, но в меру — лучше, когда выздоровление происходит естественно.
Тело казалось непривычно лёгким. Только почему-то присутствовало ощущение, что конечности превратились в вареные макароны. Потыкала пальцем в живот — пустой и мягкий. Брр! Интересно, залечь в ванну, поплавать — это разумная мысль? Наверное, пока не очень. Вздохнув, решила ограничиться душем с головомойкой.
А ещё я каждые пять минут подходила, чтобы заглянуть в корзину, где спала моя крошечная дочка. Солнышко просыпалась, только чтобы поесть — отсутствием аппетита моё дитятко не страдало. Распахивала голубые глаза — взгляд был ещё туманным, несфокусированным — и улыбалась. Интересно, когда подрастёт, глаза по-прежнему будут голубыми, как у Андреаса, или станут как у меня — серыми? Мне бы хотелось, чтобы внешностью она пошла в отца — пусть от него хоть что-то хорошее достанется.