Дальше пошли места тыловые: Тихвин, Бабаево, Череповец, а Вологда даже без затемнения. Ясным, солнечным утром 15 августа прибыли в Киров. Когда вышли на перрон, услышали из станционного репродуктора голос Левитана:
— Нашими войсками оставлен город Новгород...
У всех одна мысль: как там наши? Спаслись ли они? Успели ли отправить остальные экспонаты? Прежде всего Сигтунские и Корсунские врата?..
Это удивительные памятники. Сигтунские врата, изготовленные в 1152— 1154 годах, находились в западном портале Софийского собора. Они попали в Новгород в 1187 году, по преданию, как военный трофей из шведского города Сигтуны. Существуют иные версии их происхождения, посему носят врата и другие названия. Но сигтунская гипотеза — самая распространенная и основательная. Врата покрыты многофигурными рельефами на библейские темы, сделанными с непревзойденным искусством. Изображены на вратах и авторы произведения — магдебургские мастера Риквин (с весами в правой и клещами в левой руке) и Вайсмут (с клещами в руках). Между ними помещен автопортрет русского литейщика Авраама с соответствующей славянской надписью.
Корсунские врата закрывали вход в придел Рождества Богородицы Софийского собора! Предполагают, что они изготовлены в Византии в XI веке.
Да, врата Софийского собора необходимо было сохранить. Но как? Железная дорога из Новгорода на восток была уже перерезана врагом. Оставался единственный шанс их спасти — отправить водным путем. Шанс, правда, очень зыбкий, очень опасный. Но иных возможностей не было. «Городская тройка» выделила две баржи. На них-то и погрузили Сигтунские и Корсунские врата, да еще десять ящиков с различным музейным имуществом.
Еще погрузили пятнадцать знаменитых новгородских колоколов из Софийской звонницы. Самые древние весом в 80 и 200 пудов были отлиты соответственно в Москве в 1589 году по заказу Бориса Годунова и в 1599 году для Хутынского монастыря псковскими мастерами Василием Ивановым, Афанасием Панкратьевым и Иоакимом Ивановым. Колокол весом в 300 пудов отливали в 1677 году.
Снимали колокола со звонницы с помощью лебедок и талей, доставленных для этой цели из Ленинграда. Руководил этой операцией, а также перевозкой на обыкновенных крестьянских дровнях, запряженных лошадьми, и установкой на баржах опытный моряк, которого прислал штаб Балтийского флота. К сожалению, его фамилию узнать мне не удалось. Слышал только, что после столь мирных занятий, которые он воспринимал с возмущением: «Все на фронте, а я возись с церковными колоколами, прямо-таки звонарь какой-то...», ушел на передовую и вскоре погиб.