Забыли люди ритуальный смысл майских забав. Но остался праздник весны — радость единения с расцветающей природой, ощущение себя частью этого мира, остались веселые игры.
Даже обычай дарить девушкам в этот день букеты цветов тоже связан корнями с «майским деревом».
В деревне Сватбин, кроме общего, большого «мая», поставили и маленькие деревца. Но не на площади, а под окнами любимых девушек. Затем и несли из леса сватбинские парни молодые березы, каждый для своей милой, и тем предлагали руку и сердце. Если девушка украсит деревце, значит, приняла и предложение.
Май — месяц влюбленных, месяц сватовства, сговоров и помолвок, но не время свадеб. В старину редко играли свадьбы в мае, потому что время это было в деревне еще голодным перед трудным, трудовым летом. Поэтому назначенные в мае свадьбы играли осенью, после сбора урожая. Ствол майского дерева все лето сох под солнцем. А поленья из него подкладывали в печь, чтобы передалась молодым частица майской радости на всю жизнь.
Н. Рыбакова
Последний поход Амундсена
В ночь с 31 августа на 1 сентября 1928 года (в высоких широтах ночи светлые и в конце лета) с норвежского рыболовного судна «Бродд» заметили качающийся на волнах круглый предмет.
— Посмотрим,— скорее от скуки, чем от любопытства, предложил помощник шкипера.
— А! Бочка из-под машинного масла! Не стоит тратить время,— отмахнулся шкипер Гарейд.
— Но форма какая-то необычная. Да и длинновата,— усомнился помощник.
Гарейд проворчал что-то по адресу настырного подчиненного и приказал повернуть на предмет...
Когда находку подняли на палубу, рыбаки отрешенно сняли зюйдвестки, и радист торопливо отстучал: «Всем, всем, всем. Найден поплавок гидросамолета, по-видимому, «Латама». Наши координаты... В 3.00 войдем в Тромсе. Нужен эксперт».
Экспертизой руководил норвежский адмирал Герр. Да, рыбаки не ошиблись.
Поплавок принадлежал «Латаму О2», № 47.
Летающая лодка новейшей модели, которую французы готовили для полета через Атлантику, стартовала из Тромсе. Командовал экспедицией Руал Амундсен. Летели не через весь океан, а гораздо ближе,— на Шпицберген. Ожидалось, что к вечеру самолет совершит посадку в Кингсбее. Туда уже прилетела «Савойя» итальянца Маддалены, стартовавшего несколькими часами раньше. Но «Латам» исчез. И вот через семьдесят три дня этот поплавок...
Назавтра во всех газетах мира бушевал шквал сообщений. Теперь уже в гибели великого норвежца никто не сомневался. И потому другая случайная находка, подтверждающая катастрофу,— бензобак, обнаруженный в море полтора месяца спустя (13 октября),— как-то осталась в тени. Знали о ней, пожалуй, только специалисты. Жадной до сенсаций прессе она была попросту неинтересна. Вот если бы найти место, где затонул самолет, да опустить водолазов — пофантазировали некоторые газеты. И на том дело кончилось.