Прекрасная свадьба получилась у Бабушки и Дедушки Харана, и всякий, кто видел их вместе, ощущал окутывающую их ауру любви и радости. Однако их радость не была полна, ибо в самом своем сердце таила тень. Как‑то вечером эта тень была выпущена в мир Бабушкой, которая сказала, кутаясь от ночной прохлады во фланелевую пижаму:
— Харан, я хочу ребенка.
Дедушка Харан поперхнулся горячим шоколадом.
— Что?
— Почему у нас не может быть ребенка, мой дорогой муж? Крохотного, совершенного дитя.
— Женщина, будь благоразумна. Мы слишком стары для этого.
— Но, Харан, сейчас Двенадцатая Декада, чудеса случаются каждый день. Это эра возможностей, так мы слышали, значит, и для нас тоже, разве нет? Скажи мне, мужчина, ты хочешь ребенка?
— Ну… это было бы прекрасно, но…
— Муж мой, только для этого я и живу! Ах, быть женой прекрасно, но быть матерью — еще лучше! Харан, скажи мне, если мы найдем способ завести ребенка, ты согласишься его завести? Согласишься?
Сочтя это — ошибочно — преходящей блажью новоиспеченной жены, Дедушка Харан поставил кружку, вернулся в постель и пробурчал:
— Конечно, дорогая, конечно.
Вскоре он уже спал. Бабушка просидела в постели до рассвета. Глаза ее сияли и искрились, как гранаты.
Мало что в Дороге Отчаяния могло избежать внимания Лимаала и Таасмин Манделла. Плюмаж пыли на краю другой половины мира за железнодорожными путями близнецы заметили еще до того, как доктор Алимантандо, сражающийся с алгеброй в погодной комнате, успел навести на него свой оптикон. Они бросились с рассказом к доктору Алимантандо. С тех пор как их настоящий дедушка женился, доктор Алимантандо с гораздо большим успехом играл эту роль, будучи дедушкой с чертами волшебника, доброго, но немного пугающего. Слыша топот ног Лимаала и Таасмин на спиральной лестнице, доктор Алимантандо чувствовал себя счастливым. Ему очень нравилось быть дедушкой.
В оптиконе пылевой султан приобрел форму гусеницы, покрытой огуречным узором, а в увеличении превратился в грузовик с двумя прицепами, с большой скоростью приближающийся по сухой равнине.
— Поглядите, — сказал доктор Алимантандо, указывая на экран. — Что тут написано?
— РОТЭК, — сказал Лимаал, в котором семена рационализма уже пустили корни.
— Сердце Лотиан: генетический лекторий, — сказала Таасмин, сходным образом проклятая мистицизмом.
— В таком случае идемте встречать Сердце Лотиан, — предложил доктор Алимантандо. Дети взяли его за руки — Лимаал за правую, Таасмин за левую — и он повел их вниз по ступеньками крутой витой лестницы прямо в опаляющий солнечный жар четырнадцати часов четырнадцати минут. Остальное население уже собралось, однако в отсутствие своего номинального главы не знало, что делать, и неуверенно толпилось, испытывая некоторое благоговение перед словом РОТЭК, красующимся на широком лбу узорчатого грузовика. Громадная толстая женщина с лицом, напоминающим помидор, протянула визитную карточку.