— У маркиза Девуа, спешившего из Парижа в Булонь, тоже сломалась карета, и нашего мастера срочно вызывали вчера к нему. Вернулся только сегодня утром.
Софья вздохнула.
— Конечно, для него куда важнее маркиз, чем какая-то вдова.
— Похоже, что так.
— Хорошо. — Софья попыталась справиться с обвивавшим ее змеиными кольцами отчаянием. Что толку злиться, топать ногами и кричать. Так или иначе, денег на покупку новой кареты нет, и они обречены ждать, пока приведут в порядок старую. — Что ж, придется сказать хозяину, что мы еще задержимся.
Петр виновато понурился:
— Извините, госпожа.
— Ты ни в чем не виноват. Всего не предусмотришь. — Софья похлопала его по плечу. — Сходи позавтракай.
Петр кивнул и направился в сторону ближайшей кофейни, а Софья, проводив его взглядом, закрыла веер и оглянулась на отель. Возвращаться в тесный, душный номер не хотелось. Страх, злость, тревога… она просто не находила себе места.
Решение пришло само собой.
— Похоже, нам не остается ничего другого, как заняться тем, чем занимаются все парижанки.
— И чем же это? Софья пожала плечами:
— Отправимся за покупками.
— Да вы что? — зашипела служанка. На ней было простое свободное платье и легкая шляпка, и Софья завидовала ей. — А если вас узнают?
— Не беспокойся, я спрячу лицо под вуалью.
— И все-таки…
— Пойми, в отеле на нас уже посматривают с подозрением. Даже вдовы не могут сидеть в номере вечно и никуда не выходить, — твердо заявила она. — К тому же я просто сойду с ума, если не вдохну свежего воздуха.
— Да уж. — Девушка помахала пухлой ручкой. — Дышать тут невозможно.
Воздух и впрямь был отвратительный. Из сточной канавы тянуло гнилью, повсюду валялся мусор. Оставалось только надеяться, что на соседних улицах не так грязно.
Взяв служанку за руку, Софья потащила ее подальше от отеля.
— Идем. И ничего не бойся, все будет хорошо.
Уже через несколько минут они вышли к широкому бульвару, который вел к Пале-Рояль.
Скученные домишки сменялись роскошными особняками, во фронтонах которых смешивались классическая простота и хвастливая орнаментация с нимфами и игривыми божествами, посматривающими на прохожих внизу. Публики становилось больше, элегантные кареты и экипажи, называемые кабриолетами, перевозили модных парижан и богатых иностранцев к многочисленным местам развлечений.
Во всей атмосфере города ощущалось какое-то нервное возбуждение, стихавшее ненадолго лишь с появлением королевской гвардии, внимательно наблюдавшей за прогуливающимися по тротуарам или сидящими у бесчисленных кофеен группками мужчин.
Под хрупкой веселостью скрывалось напряжение, воздух был заряжен, как перед грозой, казалось, еще немного, и небо выстрелит молниями.