— Неужели ему сейчас до какой-то рыжей? Тем более до сватовства?
— Тут, конечно, Саша, ты прав, не до сватовства ему. Ну а если допустить, что речь идет не о женщине?
— О ком же? — удивился Дорохов.
— Не о ком, а о чем. Прочти-ка конец московской телеграммы.
Саша отыскал телеграмму.
— «…Никитский был в Ленинграде, искал возможность в обмен на золото приобрести иностранную валюту…»
— Стой, понял? В обмен на зо-ло-то, — по слогам повторил Михаил Николаевич. — А знаешь, как его рецидивисты называют?
Саша пожал плечами.
— Золото преступники на своем жаргоне называют рыжьем, рыжиками.
— Как же понимать «не обижай рыжую»? Чепуха какая-то.
— Не совсем. Скорее всего, это просьба или требование без него самого не трогать золото, для которого, очевидно, в Ленинграде он нашел «жениха», то есть скупщика. Ой отдаст ему золото в обмен на иностранную валюту. Вот вопрос, зачем валюта? Хотя подожди, это, пожалуй, тоже понятно. Бери бумагу, записывай нашу расшифровку. — И продиктовал:
— «Сижу в уголовке, убегу при первой возможности к маю месяцу. Пришли передачу, буду знать, что получил мою записку. Узнай, где буду отбывать наказание, и туда пусть привезут деньги и поддельные документы. Без меня золото не трогай, я нашел на него покупателя. Скоро увидимся».
— Ну как?
— Здорово, дядя Миша! Но такое распоряжение можно послать только близкому человеку.
— Наверное, Хозяин и есть этот самый человек. Хорошо, хоть мы знаем, где его искать. Думаю, что и преступление, связанное с золотом, Никитский задумал вместе с этим самым своим приятелем. Вот только кто он? С буфетчицей связан бесспорно. Пойду-ка я к начальству на совет. Пусть отправят на прииск кого-нибудь да разберутся со всеми знакомыми этой Анны. Дай-ка мне обе записки — копию подлинной и нашу расшифровку. А пока я буду ходить по начальству, напиши подробный рапорт о поездке. Смотри ничего не пропусти. Любая мелочь может пригодиться.
— Михаил Николаевич, а куда мне деть те деньги, что Анна дала?
— Сдай в бухгалтерию в доход государству.
Фомин уже приоткрыл дверь, когда зазвонил молчавший весь день телефон. Фомин снял трубку.
— Товарищ Фомин, докладывает начальник КПЗ, — прозвучал на всю комнату громкий голос — Арестованному, который числится за вами, Никитский его фамилия, принесли передачу. Разрешите принять?
— Где передача? Кто принес? — Фомин удивленно взглянул на Сашу.
— Передачу еще не приняли, — ответила трубка, — пока принесли заявление, написанное от родственников, а вот от каких — фамилию не разобрать.
— Сейчас иду. — Фомин положил трубку.