– А где же мальчик? – спросила она. – Ваш бастард отказался выдать его? Кто этот старик… боги правые, какое зловоние. Он что, обделался?
– Нет, просто побыл у Рамси. Позвольте представить вам, леди Барбри, законного лорда Железных островов, Теона из дома Грейджоев.
«Нет-нет, не произносите этого имени! Рамси услышит и будет мучить меня!»
– Я не того ожидала, – поджала губы хозяйка замка.
– Придется обойтись тем, что есть.
– Что ваш бастард с ним делал?
– Снимал кожу, я полагаю. Пару клочков там и сям, ничего существенного.
– Он в здравом уме?
– Не уверен. Разве это столь важно?
– Млорд, мледи, – не выдержал Вонючка, – вы ошибаетесь. – Он упал на колени, дрожа как лист, по щекам покатились слезы. – Я не он. Переметчивый погиб в Винтерфелле, а я Вонючка, рифма Жучка.
На седьмой день пути Пенни, словно пугливый зверек после зимней спячки, выползла наконец из каюты.
Смеркалось. Красный жрец зажег свой костер в большой железной корзине, и команда собралась на молитву.
– Благодарим тебя за солнце, которое нас согревает, – возгласил Мокорро басом, идущим из глубины его массивного торса. – Благодарим за звезды, указывающие нам путь через холодное черное море. – Красный жрец выше лорда Джораха и вдвое толще; алое одеяние по рукавам, подолу и вороту вышито огненным шелком. Кожа черна как смола, волосы белее снега, на лбу и щеках желто-оранжевые наколки. Железный посох ростом с него самого увенчан драконьей головой; когда жрец бьет им о палубу, дракон изрыгает зеленое пламя.
Его охрана, пятеро Огненноруких, подхватывали за ним. Пели они на языке Старого Волантиса, но Тирион уже знал эту молитву и суть улавливал. «Храни наш огонь и защити нас от тьмы, ла-ла-ла, освети наш путь и не дай остыть, ночь темна и полна ужасов», – ну и так далее.
Вслух он, само собой, этого не высказывал. Тирион Ланнистер не признает никаких богов, но красному Рглору на этом корабле разумнее выказывать уважение. Сир Джорах снял с Тириона оковы, и карлик совсем не желал снова в них оказаться.
«Селасори Кхорун» – настоящее корыто водоизмещением пятьсот тонн. Глубокая осадка, высокие надстройки на носу и корме, одинокая мачта посередине. Нос украшает деревянный, источенный червями муж; судя по лицу, он страдает запором, под мышкой у него свиток. Столь безобразного судна Тирион еще не встречал, да и команда не лучше. Капитан, пузатый сквернослов с жадными глазками, в кайвассу играет плохо, а проигрывать совсем не умеет. Под началом у него четверо помощников-вольноотпущенников и пятьдесят рабов с носовой фигурой корабля на щеках. Тириона они все кличут Безносым, сколько ни повторяй им, что зовут его Хугор Хилл.