– Хугор Хилл, – промолвил он наконец, подняв глаза, – ты пришел помолиться со мной?
– Ночь, как-никак, темна и полна ужасов. Что ты видишь в этом огне?
– Драконов. – На общем языке Мокорро говорил бегло, почти без акцента – поэтому верховный жрец Бенерро, несомненно, и отправил его просвещать Дейенерис Таргариен. – Старых и молодых, ложных и подлинных, темных и светлых. И тебя, в самой гуще всего – маленького человечка с предлинной тенью. Ты скалишь зубы.
– Я? Такой безобидный крошка? – Тириону сделалось лестно – жрец, конечно, того и хотел. Всякому дураку приятно услышать, что он что-нибудь значит. – Может, ты Пенни видел? Мы с ней одного роста.
– Нет, друг. Не ее.
Давно ли он стал жрецу другом?
– А не видел ты, часом, когда мы в Миэрин попадем?
– Не терпится увидеть спасительницу?
Как сказать. Спасительница может снять с него голову или драконам его скормить.
– Нет, тут все дело в маслинах – боюсь, что так и умру, не отведав их. Я плаваю быстрее, чем этот корабль идет. Кстати, кто такой Селасори Кхорун – триарх или черепаха?
– Ни то, ни другое, – хмыкнул Мокорро. – Кхорун не правитель, но служит правителям, дает им советы, помогает вести дела. В Вестеросе его назвали бы стюардом или магистром.
Возможно, королевским десницей? Забавно.
– А «селасори» что такое?
– Приятно пахнущий. – Мокорро потрогал нос. – Ароматный?
– Стало быть, «селасори кхорун» означает «вонючий стюард»?
– Скорей уж душистый.
– Я, пожалуй, останусь при вонючем, – ухмыльнулся Тирион, – но спасибо за перевод.
– Рад, что оказался полезен. Когда-нибудь, возможно, я помогу тебе принять Рглора.
«Разве что когда мою голову взденут на кол», – решил про себя Тирион.
Помещение, которое они с сиром Джорахом занимали, называлось каютой только из вежливости. В темном, сыром, зловонном чулане едва умещались два гамака, один над другим. Мормонт, растянувшись в нижнем, покачивался в лад с кораблем.
– Девушка наконец показала нос, – сказал ему Тирион. – Увидела меня и сразу обратно.
– Я ее понимаю.
– Не все ж такие красавцы, как ты. Бедняжка ужасно расстроена – как бы за борт не бросилась.
– У бедняжки имя есть. Пенни.
– Знаю. – А брат ее назывался Грошик, хотя настоящее его имя – Оппо. Грошик и Пенни, две самые мелкие монетки, а хуже всего, что эти клички они себе сами придумали. Мерзость какая. – Ей нужен друг, как бы ее там ни звали.
– Вот и подружись с ней. По мне, хоть женись.
Еще того мерзостнее.
– По-твоему, мы подходим друг другу? Тебе, сир, подошла бы медведица – что ж ты ее не взял в жены?
– Это ты настаивал, чтобы мы увезли ее с собой.