Он осторожно и нежно покрывал поцелуями ее обнаженное бедро, совершенно не смущаясь ни обстановкой, ни тем, что инкогнито было раскрыто.
— Отпустите меня немедленно! — возмутилась Катарина, уже забыв о страхе.
Тихий смех, и язвительное:
— Вариант с «ненавидеть всю жизнь» в данный момент меня привлекает больше.
— Вы, вы… — Кати вскочила, отбежала от кровати и только сейчас поняла, что цепь не закреплена, и ее конец свободно болтается у ног. — Вы!..
Император хмыкнул, и повалился на постель, оглашая хохотом подземелье. Катарина, уже осознавшая, чей это был розыгрыш, поспешно обследовала ошейник вновь и, найдя застежку, торопливо отцепила украшение, явно доставшееся ей по наследству от Харана… запах зверюги она определенно различила.
— Я тебя убью! — крик взбешенной Катарины перекрыл его до неприличия громкий смех.
Но криком девушка не ограничилась и набросилась на продолжающего хохотать Яна, с явной целью придушить. Он позволил ей обхватить свою шею руками, даже позволил немного посжимать, но затем, резко потянув, уложил ее на себя. Кати, с ее миниатюрным ростом, так органично уместилась на нем, что Хассиян весьма довольно усмехнулся, осознав какую свободу для действий заполучил в подобном ее положении, обнял девушку, и, продолжая посмеиваться, поинтересовался:
— И как в вашу прелестную головку, леди Катарина, забралась столь крамольная мысль о том, что я могу позволить всяким… князьям, вас у меня отнять?
Она нахмурилась, и, не удержавшись, Ян поцеловал обиженную девушку, дождался, пока обида сменится вновь гневом, теперь по поводу затянувшегося поцелуя и продолжил уже серьезно:
— Тебе следовало дождаться меня у Раенера, Катарина. Но если уж говорить откровенно — не следовало покидать особняк Вилленских! Это было невероятной глупостью с твоей стороны, особенно учитывая угрозы Арнара!
Кати тяжело вздохнула, виновато посмотрела на императора, и едва слышно ответила:
— Мне хотелось… у лекаря…
— Разве с моей стороны прозвучало хоть слово против? — уже несколько раздраженно спросил Хассиян. — Но покинуть его дом, сбежав от меня… верх глупости!
Чуть смутившись, Катарина честно ответила:
— Мне не хотелось вас… видеть.
Его руки медленно, но уверенно переместились с талии чуть ниже. Кати вздрогнула, и подняв виноватые глаза на императора, возмущенно спросила:
— Что вы… делаете?
Вместо ответа Хассиян чуть-чуть сжал ладони. В отличие от Катарины он был возбужден, еще с того самого подписания договоров. И сдерживать себя становилось все более болезненно-мучительно. Знать, что ты имеешь право, и не сметь им воспользоваться — истинная пытка для влюбленного мужчины. Для влюбленного до безумия зрелого мужчины, так и не пожелавшего овладеть иной женщиной, с того волнующего приключения с маской в алом платье. Что ему другие, если только с ней упоительное чувство наслаждения, заставляет сердце замирать от восторга? И сейчас, лежа на жесткой постели, Ян смотрел на возмущенное личико Катарины, той самой, что наивно уверовала в свою власть над ним, и понимал, что это будет сейчас и с ней, либо чуть позже и с любой другой, что подвернется в замке. Но он желал только Катарину, и никого больше…