Расчесывали музы круглый год
180 И пели, заслужив за то почет.
Что ж, это все забыто? В самом деле?
Невежество и варварство хотели,
Чтоб Аполлон мучительно краснел
За жалкий царства своего удел.
185 Кто оседлал картонную лошадку,
Тот полон был уверенности сладкой:
Под ним - Пегас. О, дерзостный обман!
Ревут ветра, взметнулся океан,
Но вы глухие. Бездна голубая
190 Раскрыла грудь свою. Роса, сверкая,
В ночи скопилась - и в рассветный час
Она разбудит утро - но не вас.
Бесчувственные к истинной природе,
Вы слепы, вы подвластны только моде,
195 Ваш сломан компас, заржавел секстант
И сгинул заблудившийся талант.
Притом вы, дерзкие, других учили
Прокладывать стихов негодных мили.
Бездарностей несметное число
200 Спокойно превратили в ремесло
Поэзию. И даже Аполлона
Подвергли поношенью исступленно,
И сами не заметили того;
Лишь в узкой мерке мнилось торжество,
205 Виднелось меж девизов устарелых
Лишь имя Буало.
Но вы, кто смело
Парит в сиянье голубого дня
И чье величье радует меня,
Почтеньем робким душу наполняя,
210 Здесь начертать святые имена я
Не смею. Разве Темзы скорбь и муть
Приносят радость вам когда-нибудь?
Неужто вы над Эйвоном в печали
Не собирались, слез не проливали?
215 Сказали ль вы последнее "прости"
Краям, где лаврам больше не расти?
Или остались с духом одиноким,
Кто, юность краткую воспев, с жестоким
Столкнулся миром и угас? Но нет,
220 Не надо думать мне о веке бед!
Наш век - светлее: свежими цветами
Вы нас теперь благословили сами.
Аккорды в хрустале озерных вод
Их в черном клюве лебедь нам несет.
225 А из густых лугов светло и гордо
Летят в долину звучные аккорды
И плавно растекаются по ней.
Свирель поет отчетливей, звучней,
Вы счастливы и лучезарны стали...
230 Все это так; но вот затрепетали
В тех сладких песнях странные грома:
С величием смешалась Мощь сама.
Но ведь, сказать по правде, эти темы
Дубинки, а поэты-Полифемы
235 Тревожат ими море. Вечный свет
Поэзия, ей иссяканья нет.
Тихонько мощь в ней дремлет, и могли бы
Ее бровей изящные изгибы
Очаровать. Ее не грозен вид
240 Она лишь мановением царит.
Хоть родилась от муз, но эта сила
Лишь падший ангел; вмиг бы своротила
Деревья с корнем; саван, черти, тьма
Ту силу радуют, ее сама
245 Изнанка жизни, тернии питают;
О силе помня, часто забывают
Поэзии живительный итог:
Дать утешенье и ввести в чертог
Высокой мысли.
Я ликую все же:
250 Ведь семя горькое дать может тоже
Прекрасный гордый мирт. И в нем найдут
Лесные пташки благостный приют,
И крылья их захлопают над сенью,
Наполнят воздух щебет их и пенье!