И другие это увидели, попытались податься прочь от зеленой западни. Но на тех, кому это удалось, надавила следующая людская волна, некоторые из всадников продолжали подбадривать себя воинственными криками. Новые люди и лошади посыпались в зеленоватое марево, которое с жадностью заглатывало их. Латиго увидел солдата, которому отдавал свой револьвер. Бедолага, который, подчиняясь приказу Латиго, застрелил одного из своих товарищей, чтобы привести остальных в чувство, вопя, спрыгнул с лошади и на четвереньках пополз прочь от зеленой мерзости, которая уже ухватила его лошадь. Попытался подняться на ноги, но оказался на пути двух всадников. Успел закрыть руками лицо и тут же угодил под копыта.
Крики раненых и умирающих заполнили каньон, но до Латиго они долетали из далекого далека. Слышал он лишь дребезжащий вой, в котором, однако, начал различать слова. Голос приглашал его прыгнуть в болото. Покончить со всем этим ужасом. Почему нет? Ведь все кончится, не так ли? Будет поставлена точка.
Но вместо того чтобы подчиниться, он попятился от западни, и на этот раз попытка удалась: напор всадников ослабевал. Те, кто последними прорвался сквозь устье каньона, придержали лошадей. Но их силуэты терялись в густом дыму.
Эти коварные мерзавцы подожгли нарубленные ветки. Боги небес, боги земли, я думаю, мы в ловушке.
Он не мог отдавать команды – всякий раз когда Латиго набирал полную грудь воздуха, он вылетал из нее сухим кашлем, – но сумел схватить за руку проезжающего всадника, парнишку лет семнадцати, и скинуть его с лошади. Паренек полетел головой вниз и размозжил голову о камень. Латиго же запрыгнул в седло еще до того, как последняя дрожь ушла из ног паренька.
Он развернул лошадь и направил ее к устью каньона, но через двадцать ярдов его остановила густая завеса дыма. Ветер дул ему в лицо, и сквозь дым Латиго с трудом разглядел оранжевое пламя горящих веток.
И ему пришлось поворачивать к зеленому болоту. Новые всадники возникали из дыма. Один врезался в лошадь Латиго, и того второй раз за пять минут сбросило на землю. Он приземлился на колени, с трудом поднялся на ноги и, шатаясь, поплелся прочь от огня, надсадно кашляя, с красными, слезящимися глазами.
За изломом каньона дышать было чуть легче. У самой червоточины Латиго увидел месиво лошадей, многие переломали ноги, и ползающих, вопящих людей. На зеленой поверхности плавали шляпы, сапоги, шейные платки. Даже горн.
Иди сюда, зазывало зеленое чудище, и Латиго уже не находил в себе сил сопротивляться этому мягкому, обволакивающему голосу.