— Хорошего дня, джентльмены.
Каблуки ее леопардовых туфель от Кристиана Лабутена стучали по деревянному полу юридического офиса. Фейт закрыла за собой дверь и глубоко вдохнула чистый воздух. С этим было покончено. Она не позволяла Лейле вырваться на свободу уже в течение долгого времени. С тех самых пор когда ей приходилось притворяться, что ей нравятся деньги мужчин, засунутые в ее стринги. Лейла была бойцом и привыкла драться за выживание, и она велела бы Лэндону поцеловать ее в зад.
Оттолкнувшись от двери, Фейт надела пальто. Одним из преимуществ от продажи команды было то, что она освободится от Лэндона и его семьи. Больше никакой борьбы за свое место в этой раздражающей паутине.
Поездка до «Кей Арены» заняла двадцать минут и дала Фейт дополнительное время, чтобы сказать себе, что она все сделала правильно. Вирджил оставил «Чинуков» ей, а не Лэндону, но, вероятно, хотел, чтобы она продала команду пасынку. Правильно? Или Вирджил разозлился бы, узнав о ее решении? Фейт просто не знала и хотела бы, чтобы муж поговорил с ней об этом перед своей смертью.
Холодный мелкий дождь намочил ветровое стекло «бентли». Фейт заехала на парковку и оставила машину на зарезервированном за ней месте. Бизнес-офисы «Чинуков» располагались на втором уровне. И все уже сидели на своих местах, когда в комнату вошла миссис Даффи. С большей частью мужчин за длинным столом она познакомилась на похоронах Вирджила.
— Здравствуйте, — сказала она, проходя к свободному стулу посередине, и добавила: — Надеюсь, я не заставила вас ждать, — хотя знала, что пришла вовремя.
— Вовсе нет, — генеральный менеджер Дарби Хоуг встал и протянул ей руку через стол. Карие глаза мистера Хоуга были такими же теплыми, как и его ладонь. — Как вы?
— Лучше, — что было не совсем правдой. Она каждую минуту скучала по Вирджилу, и в ее сердце все еще оставалась огромная дыра. — Спасибо, что спросили.
Дарби еще раз представил всех присутствующих, начав с исполнительного директора, и, двигаясь по кругу, назвал имена оперативного персонала и закончил большим капитаном «Чинуков», который сидел за дальним концом стола. Восемь грубых мужчин и Фейт. Некоторые из них более грубые, чем другие. Или, скорее, один из них более грубый, чем другие.
В последний раз, когда Фейт видела Тая Саважа, он казался более цивилизованным в дизайнерском костюме. Сегодня его переменчивые убийственно голубые глаза смотрели на нее из-под черных бровей, и Тай не выглядел хоть сколько-нибудь цивилизованным.
Он скрестил руки на мускулистой груди, обтянутой белой футболкой, длинный рукав которой украшали черные буквы «Хоккей «Чинуков». Едва перевалило за полдень, а Тай уже мог похвастаться пятичасовой щетиной.