— Нет, Бетани. Кокаин здесь ни при чем. Все дело в грязной газете. Этот местный листок туалетной бумаги продолжает печатать статьи, обвиняющие меня в убийстве Мелани Молоуни. Ты об этом ничего не знаешь?
Она пожала плечами.
— Мы получаем информацию от полиции. Что я еще могу тебе сказать?
— Это дерьмо собачье. — Потом, подумав о пристрастии Бетани к лошадям, я сказала: — Или, лучше сказать, лошадиный навоз?
— Элисон, говори по делу.
— Дело в том, что ты изо всех сил пытаешься достать меня с тех пор, как узнала о моей работе у неустрашимой Мелани Молоуни, написавшей книгу о твоем папочке.
— Глупости.
— Глупости ли? Джулия, помнишь, как Бетани собрала всех в кабинете и сказала, что выпорет нас хлыстом, если мы не будем держаться подальше от Мелани?
— Да, помню, Кофф. Но какое это имеет отношение к убийству?
— Угадай, кто уволил меня, когда стало известно о моей работе горничной у Мелани? И угадай, кто сказал, что вновь возьмет меня на работу, если я расскажу то, что узнала из книги об Элистере Даунзе?
— Я этого не делала, — сказала Бетани.
— Не пытайся отрицать. Ты сказала, что возьмешь меня обратно в газету и будешь платить вдвое больше, если я отдам тебе рукопись или расскажу, что там написано. Ты сгорала от желания узнать, что написала Мелани о твоем любимом престарелом папочке, и думала, что я смогу тебе помочь в этом.
— Ты, наверное, как говорят, действительно на игле, — фыркнула Бетани. — В твоих словах нет ни капли здравого смысла. А теперь, если вы не возражаете, я займусь газетной простыней. — Она оттолкнула меня и прошла к своему письменному столу.
— Газетной простыней? — сказала я. Мне не хотелось отступать. — Не смеши меня. Единственные простыни, в которых ты разбираешься, это те, на которых ты спишь чуть ли не со всеми женатыми мужиками нашего города.
— Ну, знаешь, ты, ты…
— Эй, вы обе, полегче, — встряла Джулия. — Ведите себя как взрослые люди, хорошо?
— К вопросу о спанье, — произнесла Бетани, выпячивая губу и приближая ко мне свое лицо. — Как там твоя мамочка, Элисон? Все еще сохнет по моему отцу?
— Твоя мать знает Элистера? — спросила Джулия.
— Да, они много лет знают друг друга, и это сводит Бетани с ума, — ответила я. — Ей бы хотелось, чтобы папочка принадлежал только своей дочурке.
— Не слушай ее, Джулия, — сказала Бетани. — Она не в своем уме.
— Простыни. Не в своем уме. Бетани, тебе когда-нибудь говорили, что в твоей голове только одна извилина?
— Когда вы это прекратите? — не выдержала Джулия. — Кофф, ради Бога, перестань. Я знаю, что тебе сейчас очень тяжело, но в этом нет вины Бетани.