— С удовольствием, — ответила я, радуясь, что все опасности, наконец, позади. — У вас или у меня?
— Один из офицеров примет ваше заявление прямо тут. Потом вам придется…
— Да, я знаю процедуру, детектив. Я приеду в участок, как только закончу дела дома, — сказала я. — Но сначала мне бы хотелось перекинуться парой слов с сенатором Даунзом.
Элистер поднял одну бровь и улыбнулся мне.
— Чем могу быть вам полезен, дорогая? — вежливо осведомился он, как будто ничего особенного не случилось.
— Не могли бы вы присесть на минутку? — спросила я.
— Дорогая, я должен ехать с моей…
— Сенатор, вы ведь не хотите, чтобы я рассказала журналистам о том, что было в книге Мелани Молоуни, не так ли?
Он моргнул.
— Ну, я…
— Присядьте, сенатор.
Он взял один из стульев и сел. Я осталась стоять.
— Хороший у вас дом, — сказал он, оглядывая помещение.
— Я не хотела бы обсуждать мой дом, — начала я. — Я хочу поговорить о вашей дочери. Насколько я понимаю, вы нашли ее записку?
— Записку? Какую записку?
— Записку, которую она оставила дома. В ней она написала, что отправилась ко мне. Я решила, что вы приехали сюда именно поэтому.
— Нет, — сказал он. — Я не видел никакой записки. Я приехал сюда потому, что мы с детективом Корзини следили за Бетани.
— Вы следили за ней?
— Да.
— Но почему? Почему именно сегодня? Если детектив Корзини собирался арестовать ее, то почему он не сделал этого раньше? Доказательства ее вины лежат под сукном уже несколько дней.
— Да, но… я попросил полицию подождать… дать моей дочери, еще один…
— Еще один что? Еще один шанс покинуть город? Или еще одни шанс убить кого-нибудь?
— Господи. Что за вопрос!
— А вы можете дать на него ответ, сенатор Даунз? Хватит вилять. Признайтесь, что вы все время манипулировали расследованием, что вы подкинули полиции меня, чтобы выиграть время и придумать, как защитить вашу дочь, отправить ее куда-нибудь, где вы, большие шишки, обычно отсиживаетесь, когда попадаете в скользкие ситуации. Признайтесь, что вы запретили полиции арестовывать Бетани, и теперь они не могут и пальцем шевельнуть без вашего на то согласия. Признаетесь, сенатор?
— Это смешно. Дорогая, вы сами не понимаете, что говорите. Наверное, вы переутомились от всего…
— Смешно? Я расскажу вам, что действительно смешно. Смешно то, что вы с первого дня дергали Корзини за ниточки. Потом, когда вы поняли, что Бетани совсем обезумела, то испугались, что она совершит еще одно убийство. Тогда вам в голову пришла блестящая идея — воспользоваться несчастной Бетани. Вы решили проследить за ней, помочь полиции произвести арест и прославиться. Все будут аплодировать вашей самоотверженности, вашей преданности американской правоохранительной системе, вашему желанию совершать только правильные поступки, даже если это приведет к тому, что ваша собственная дочь окажется за решеткой. Вы сказали себе: «Элистер, если ты приведешь полицию к Бетани, то станешь героем. Подумай об этом, дружище. Вся страна заглотнет такую наживку». И вы использовали ее. Вашу собственную дочь. Я уже вижу эту пресс-конференцию. Все будут рыдать в голос.