Через некоторое время пыль осела, и перед Сайласом предстали мертвый окровавленный зверь, который показался ему огромным, и… древнекитайский воин в полном облачении…
Несмотря на всю свою храбрость и подготовленность, Сайлас Великолепный, увидев это, шлепнулся на задницу и даже открыл рот (что уж и вовсе его не красило), как самый обычный человек. Некоторое время он тупо смотрел на открывшуюся перед ним картину. Потом его взгляд приобрел некоторую осмысленность, и лорд резко вскинул прибор, как автомат, перед собой и сделал несколько выстрелов в воздух. Челнок бездействовал. Сайлас предпринял еще несколько попыток, а потом в бессильной ярости откинул его в сторону.
— Будь ты проклята, чертова железяка! — прорычал он и обратил свое внимание на воина, который начал подавать признаки жизни.
Сайлас только в этот момент сообразил, что на боку китайца крепятся очень даже не маленький меч в ножнах и тяжелая витая плеть с набалдашником. Движение Сайласа по направлению к вновь прибывшему было последним пресечено в зародыше. Китаец резко поднялся на четвереньки, огляделся по сторонам и отряхнулся, как большой пес. Он и был большим, опровергая представление о китайцах как малорослом народе.
Сайлас, готовясь к своему походу во Времени, собирался нанести краткий визит и в Древний Китай (чтобы немножко пресечь некую династию), поэтому не только мог определить воина, да еще и знатного, но и понять, что ничем хорошим встреча с вооруженным китайцем для него не закончится. Он приготовился к худшему. Но китаец, оглядевшись по сторонам, рассмотрев поля, мертвого зверя и Сайласа, вдруг бросился лорду в ноги, бессвязно лепеча что-то на своем наречии и пытаясь поцеловать его ботинок. Сайласа такой поворот дела порадовал, и он погладил грозного воина по шлему, как дворняжку, надеясь выразить этим свое благоволение. Он даже поделился с растерянным гостем мясом крысы и попытался знаками показать, что все в порядке.
Так они закусывали под начинающим припекать солнышком. Обоим нужно было прийти в себя. Перекусив, Сайлас встал, а китаец немедленно упал ему в ноги. Это загадочное поведение настораживало лорда, но, в сущности, он посчитал его само собой разумеющимся. После нескольких попыток поговорить со спутником выяснилось, что, кроме как на родном, китаец не говорит ни на одном из известных языков Мира. Для Сайласа стало очевидно, что каким-то образом прибор сработал, но сработал в другую сторону и вызвал во время, где они сейчас находились, древнего китайского воина, который не говорил на иностранных языках, был вооружен и вонял, как черт знает что.