— Мне нужно выпить, — простонал «неотесанный чурбан». — Это какой-то дурацкий розыгрыш!
Неожиданно он оживился:
— Это все Галка придумала! — вдруг хохотнул он в темноте. — Точно Галка. Галка, выходи, я тебя раскусил!
Он попытался встать на связанные ноги, но с грохотом упал. В ответ раздался лязг открываемой двери. В камеру ввалился здоровенный стражник и рявкнул:
— Молчать! Сидеть тихо!
После чего отвесил несколько мощных пинков беспомощным пленникам, которые щурились в лучах слабого света, падающего из приоткрытой двери. Потом грузно развернулся и ушел, громыхнув засовом.
Наступило молчание.
— Ну, и теперь не веришь? — наконец сказал лорд.
— Теперь верю. Ни от кого из моего времени не может так гнусно вонять, — приглушенно донеслось из темноты, после чего оттуда же послышались сдавленные рыдания.
Через некоторое время они стихли, и Сайлас решил, что рыжий созрел для разговора.
— Рыдать будешь завтра в руках палача. А сейчас нужно придумать, как отсюда выбраться. Хотя не вижу вариантов. Как тебя зовут? Кто ты вообще такой? Откуда? — устало спросил он.
— Меня зовут Александр, Саня по-нашему, Александр Семенович Самохин официально и Алекс по-вашему, — ровным, лишенным эмоций голосом ответил рыжий. Существует, наверное, такой нервный предел, перейдя через который, человек становится равнодушным ко всему. — Мне тридцать три года, русский, до недавнего времени я жил в России, в городе Петербурге, занимался журналистикой, пил, общался с друзьями, и было все это в начале двадцать первого века от Рождества Христова.
— Час от часу не легче, — простонал Сайлас. — Китаец хоть драться умеет. А от тебя какая польза?! Мало того что из каких-то глухих времен, да еще и писака бессмысленный!
— Слушай, ты, наглая морда, — неожиданно взорвался рыжий. — Ты язык попридержи, а то я не посмотрю, что связанный, доползу и глотку перегрызу! У меня такое похмелье, что я крови твоей напьюсь!
Обессилев от вспышки, он затих, а Сайлас только удивленно покачал головой в темноте.
— Ладно, давайте постараемся отдохнуть перед завтрашним, — примирительно сказал он. — Тай, теперь спать. Выполняй, — добавил сиятельный лорд специально для китайца.
В камере стало тихо. Неизвестно, чем занял свой досуг рыжий, но китаец скоро засопел, повинуясь приказу, и Сайлас, неожиданно для себя самого, тоже уснул. И увидел сон.
Ему снилась мать, которую он не видел с тех самых пор, когда его, трехлетнего, забрали с женской половины, и никогда не вспоминал. Кто-то говорил ему как-то, что она умерла, но он не придал этому известию никакого значения. А теперь, во сне, она смотрела на него и то ли с жалостью, то ли с укоризной качала головой. Он проснулся, когда по его груди что-то пробежало, судя по всему, обещанная крыса.