Ее душе хотелось петь, даже плясать, но она сохранила на лице выражение сдержанной ярости и с этим лицом добралась до своего этажа, вошла в свой «загон».
– Рейнеке! – рявкнула Ева.
Услышав ее яростный тон, он удивленно вскинул голову и округлил глаза.
– Лейтенант?
– Если бы ты послал по матери старшего по званию в моем присутствии, что бы тебе за это было?
– Послал в уме или вслух?
– Вслух.
– Моя задница очень сильно пострадала бы от многократных и мощных прикладываний к ней вашего башмака, лейтенант.
– Точно! Пибоди, ко мне в кабинет. – Ева сохранила свирепое выражение на лице, пока Пибоди не вошла и, по знаку Евы, не закрыла дверь. – Смотри внимательно, потому что такое нечасто увидишь.
Ева крутанула бедрами, ритмично взмахивая руками в воздухе.
– Это ваш танец ликования, лейтенант? – спросила Пибоди.
– Знаю, ликование довольно сдержанное, но это серьезное дело, оно требует сдержанности. Я только что сделала из Рене рубленый бифштекс, унизила ее, разозлила, подорвала ее авторитет и – это мне бонус – спровоцировала Гарнета на срыв, который будет ему стоить отстранения на тридцать дней. Рапорт напишу лично и незамедлительно.
– И все это ты сделала без меня?
– Я же не знала, когда шла, что сорву банк. Мне надо срочно написать на него докладную, подать на отстранение. Срочно, пока я в праведном гневе и все такое. Распишу тебе все в красках, как только смогу. А пока я жду от наших друзей из отдела наркотиков материалов по некоему делу – Гарнет использовал его для прикрытия, чтобы оправдать вторжение в квартиру Кинера.
– Они это признали?
– А куда им было деться? Он пустил в ход следствие по делу Джеральди как предлог для проникновения в квартиру Кинера. Разбери это дело на атомы. Велики шансы, что они собираются наварить на этом деле большой куш, когда произведут арест. Давай посмотрим, что и кого мы сможем использовать.
– Ты ее напугала? Я рада, что ты ее унизила, разозлила, подорвала ее авторитет, но мне бы хотелось, чтобы ты на нее страху нагнала.
Улыбка Евы стала шире, хотя глаза по-прежнему горели яростью.
– Пибоди, я вселила в нее страх божий.
– Хорошо. Отлично. Парни будут спрашивать, что ты задумала.
– А ты им скажи – только по-тихому! – что один из детективов лейтенанта Оберман устроил мне скандал, выражался нецензурно и ударил меня.
Глаза Пибоди округлились и едва не выкатились из орбит.
– Он тебя ударил?
– Ну, если чисто формально, я постаралась ему подставиться, чтобы был контакт, когда он резко повернулся ко мне. Рене не вмешалась, не пресекла – обязательно об этом скажи! – а потом попыталась меня уговорить спустить инцидент на тормозах. Пусть это разойдется по всему Управлению. Будет им что пожевать.