О, он восхитителен! Ведь Алисия поработала на славу, чтобы произвести впечатление на окружающих…
— Алисия всегда любила шиковать… Чем больше роскоши, тем удачнее мероприятие. Она никогда не могла посидеть и просто полюбоваться закатом… — как-то мрачно заметил Иво. — Если уж закат, то на Средиземном море с бокалом шампанского в руке и устрицами на подносе…
Но разве это плохо? — заметила я. — Наверное, это очень красиво…
— Да, красиво, — согласился Иво. — Только, видишь ли, для Алисии важен не сам закат, а тот антураж, которым она оформит это зрелище… Я, конечно, упрощаю, но… В этом она вся. Начиная от ее коллекции дорогих картин, заканчивая ее одеждой «эксклюзив от «Версаче», купленной за бешеные деньги… Я никогда не понимал этого, а сейчас… Сейчас все это вызывает во мне раздражение, с которым я ничего не могу поделать…
Вот! Вот он, этот звездный, долгожданный момент, когда я могу спросить у Иво, зачем он все-таки женится на Алисии. Но я не спросила… Просто не смогла. Он выглядел таким обреченным, таким потерянным и беспомощным, что все мое существо воспротивилось этому каверзному вопросу. А потом в наше ласковое, в наше понимающее молчание ворвалась рыжекудрая Алисия, как айсберг врывается в днище корабля…
И все же… Этот краткий миг его беспомощности, его трепетной детскости, которую я так часто ловлю в его мимике, движениях, дал мне хрупкую надежду на то, о чем я еще недавно не могла и помыслить. Если он не хочет жениться на Алисии… Если он не любит ее… То, может быть… Может быть… Нет, я не осмелюсь излить свои чувства даже этому клочку бумаги, который можно порвать, сжечь, уничтожить и забыть о нем… Но можно ли забыть о том, что на нем написано?..
Судя по всему, Алисии была не слишком-то приятна наша с Иво уединенная беседа. Она поспешила увести его, и через несколько минут они уже затерялись в пестрой толпе гостей. Мне оставалось только одиноко стоять перед зеркалом в бронзовой раме и вспоминать слова Иво, которые он не то из желания подбодрить, не то искренне сказал по поводу моей внешности. Но беда — я имею в виду Алисию — не приходит одна… Я еще не успела придумать, чем занять себя, как передо мной появился Боркью.
— Я вижу, вы скучаете, Дона, — с игривой ухмылкой начал он. — С удовольствием скрашу ваше одиночество… — Его и без того маслянистые глаза стали еще маслянистее, словно подернулись дополнительной сальной пленкой.
Меня чуть не передернуло от отвращения. С помощью дощечки я объяснила Боркью, что вовсе не скучаю, а собираюсь найти Эрни Дженкинса, который затерялся среди гостей. Я уповала на то, что это слегка охладит его пыл, но ошиблась. Наоборот, это только раззадорило Боркью, пробудило в нем еще большее желание досадить мне своим присутствием.