– Сегодня ты должен переехать в гостевой коттедж, – наконец сказала Вирджиния.
– О чем ты? – удивился он.
– На выходные приедет Кэндас. И привезет подругу, – объяснила она.
– Я хочу получше узнать Кэндас. Для начала мне не мешает познакомиться с ее друзьями, – сказал он.
– Болтон… не надо, – она пыталась отговорить его.
– Ты стыдишься меня, Вирджиния? – осведомился он.
– Стыжусь? Не будь смешным, Болтон, – раздраженно ответила она.
– Тогда почему ты хочешь, чтобы я переехал? – настаивал он.
– Думаю, это очевидно. – Вирджиния теряла терпение.
– Очевидно лишь то, что ты, без моего согласия, приняла решение, касающееся меня, и даже не поставила меня в известность, – вознегодовал он.
Она никогда не видела Болтона таким. Он раскалился добела, но не от ярости, а от переполнявшей его решимости. Непреклонность читалась в его глазах, даже поза выражала несогласие.
Она задрожала от возбуждения.
Внезапно он резко выдернул подушку из-под ее головы, схватил за руки и всей своей тяжестью придавил ее, не позволяя шелохнуться.
– По крайней мере, объясни мне правила, – вымолвил он, глядя ей в глаза.
– Какие правила? – не поняла она.
– По которым ты играешь, – жестко потребовал он.
– Нет никаких правил. – Она хотела, чтобы он понял ее.
– Значит, существуют нормы. Каковы нормы твоего поведения? – спросил он.
– Пусти меня, Болтон, – сказала Вирджиния, пытаясь освободиться.
– Сначала поговорим, – он был непреклонен. – Разве мы не способны разговаривать, как цивилизованные люди? – упиралась она.
– По-видимому, нет. Ты ничего со мной не обсуждаешь, принимаешь решение и лишь потом доводишь его до моего сведения. – Он слегка надавил на нее бедрами и ладонями. – Ответь мне, Вирджиния.
Она знала, что Болтон не из тех мужчин, которыми можно безнаказанно руководить, но не подозревала, что ему наплевать на доводы. Ее доводы.
– Не усложняй все еще больше, Болтон, – серьезным тоном заговорила она.
– Это не сложные вопросы, Вирджиния. Они всего лишь честные. И заслуживают честных ответов, – резко заявил Болтон.
Ей никогда не встречался столь непреклонный мужчина. Сегодня ей не хотелось иметь дело с непреклонным. На следующей неделе, возможно. Или даже в следующем месяце. Но не сегодня.
– Хорошо. Ты добивался честного ответа. Мне сорок восемь лет, и я живу по правилам, до понимания которых ты еще не дорос, – пояснила она.
Он весь напрягся, а его глаза стали пронзительней грозовой молнии.
– Ты полагаешь, для любви возраст имеет значение? – На этот раз давление его бедер стало настойчивей. – Мне безразлично, даже если тебе было бы пятьдесят восемь. Это ничего не меняет. Я люблю тебя и так просто не сдамся. Если ты хочешь отделаться от меня, тебе придется представить более веские доводы для нашего разрыва, – настаивал он.