Около пяти в кабинет пошел Боуэн, сопровождаемый двумя помощниками с туго набитыми портфелями. Очевидно, предполагалось какое-то совещание на высоком уровне. Я подумал, что, если меня не выставят за дверь, мне будет полезно послушать, и поэтому, стараясь быть как можно более незаметным, быстро пересел с кресла у стола Скиннера на стул в сторонке. Будучи занят, Скиннер не заметил этого, и другие, наверное, решили, что я нужен ему. Они расселись вокруг стола и открыли дискуссию. У меня от природы прекрасная память, которую я еще хорошо натренировал за годы работы с Ниро Вулфом. Конечно, я мог бы подробно и полно изложить все услышанное мною в течение следующих тридцати минут, но не сделаю этого из-за присущей мне скромности. Да и, кроме всего прочего, кто я такой, чтобы подрывать доверие избирателей к избранным ими высокопоставленным слугам народа?
И тем не менее произошло нечто такое, о чем следует все же сказать. Во время бурного обсуждения того, что сообщить ФБР, а о чем нужно умолчать, совещание вдруг было нарушено. В кабинет заявился не кто иной, как инспектор Кремер собственной персоной. Направляясь к столу, он мельком взглянул на меня, но, видимо, думал в это время о чем-то несравненно более важном.
— Я только что разговаривал с этим Уитменом, который в свое время заявил, что может опознать водителя машины, убившей юного Дроссоса. Так вот, только что в группе предъявленных ему лиц он опознал Горана и готов подтвердить свои показания под присягой.
Все уставились на Кремера, и лишь Боуэн пробормотал:
— Ну и чертовщина!
— Что же дальше? — раздраженно спросил Скиннер, нарушив наступившее молчание.
— Сам не знаю, — угрюмо ответил Кремер. Я только что узнал об этом. Горан не мог быть с женщиной в машине во вторник. Если мы примем подобное утверждение, оно совершенно выбивает нас из колеи. Мы не могли опровергнуть его алиби для вторника, да и, кроме того, мы исходим из предположения, что там был Бирч. Да и зачем Горану убивать подростка? Сейчас, когда, как выяснилось, он оказался участником шайки шантажистов, мы, конечно, можем его взять в работу как следует, но вряд ли он сознается в убийстве. Конечно, мы обязаны учитывать показания Уитмена, но ситуация от них значительно осложняется. Честно говоря, мне кажется, что должен быть какой-то закон против так называемых очевидцев.
— Ну это вы уж слишком! — все так же раздраженно заявил Скиннер. — Очевидцы бывают исключительно полезны. Возможно, что и сейчас это тот самый поворот, которого мы все-таки ждали. Присаживайтесь и давайте все обсудим.