– Погоди, Сан Саныч. Ты сказал, Сурин уволился из этой текстильной академии?.. – остановил майор разошедшегося капитана Грека.
Грек малость поморщился. Покосился на Ваняшина. Тот уже хотел в чем-то поправить капитана, но Грек заговорил вперед:
– Вообще, я оговорился. Он не уволился. Его, можно сказать, уволили.
Федор захлопал глазами.
– Как, это уволили? За что? – спросил Туманов.
– За любовь к молоденьким девочкам, – улыбаясь, проговорил Грек. Ваняшин, предпочитал опираться на точность, поэтому поправил Грека:
– Не к девочкам, а к девочке. Говори уж точнее. Одна студентка…
Грек обернулся к Ваняшину и сказал с улыбочкой:
– Леша, ты как чирей на попе. По-моему, я докладываю Николаичу. А ты так и норовишь пролезть вперед.
– Ничего я не норовлю. А ты докладывай, как есть на самом деле. Не искажай факты. В деканате ведь сказали про единичный случай.
– Да ладно вам. Хватит. Говорите по существу, – прикрикнул на обоих Федор. Вот так глядя, на эту двоицу со стороны, могло показаться, что в кабинете майора собрались два злейших врага. Но на самом деле, все обстояло иначе. Они были, что называется, не разлей вода. Хотя иногда на дух не переносили друг друга. Вот, как сейчас, например.
– Ну, правильно, правильно, – уже без улыбки проговорил Грек и посмотрел на Туманова. – Ну, в общем, из академии этого Сурина уволили после того, как к ректору поступило заявление от студентки о том, что она беременна. А папаша будущего ребенка, не кто иной, как преподаватель литературы Сурин. Девочка пригрозила подать заяву в прокуратуру. Ну, с ней по-хорошему поговорили, уговорили. В прокуратуру студентка не пошла. А Сурину предложили уволиться. Вот, собственно, и все.
– А студентка? – спросил Федор.
Грек хихикнул, обернулся, посмотрел на Ваняшина. Лейтенант сидел мрачный, внимательно слушая все, о чем тут говорил капитан Греков.
– Нам с Лешкой узнать так и не удалось, стала ли студентка мамой. По вполне банальной причине. Из академии девица отбыла в неизвестном направлении. Забрала документы. Осталась только вот, справка о беременности, – достал Грек из папки листок бумаги, на котором размашистым почерком было написано, что Мареева Ольга Борисовна наблюдается в женской консультации. Беременность четыре недели. Ниже стояла подпись врача и печать.
– В консультацию звонили? – поинтересовался Федор, хотя по выражению лица Грека можно было догадаться, что там опера получили облом.
Грек молчал. Потер ладонями лицо, на этот раз, предоставляя возможность лейтенанту ответить.
– Федор Николаич, – сказал Ваняшин. – Она была там один раз, получила вот эту справку и больше не появлялась.