- Нет ли у вас еще каких-либо желаний? - спросил Фертч.
Он любил едко и весело подшутить над своими "пансионерами".
- Есть, несколько, - ответил Крюгер.
- Скажите-ка, милый мой, - с подчеркнутым благодушием спросил Фертч, вы не пробовали задать себе вопрос, в каком, собственно, качестве вы здесь находитесь: в качестве ли ученого литератора или отбывающего наказание арестанта?
Такая просьба со стороны заключенного ступени первой, по мнению Фертча, граничила с цинизмом. Он, Фертч, еще должен обдумать, не следует ли за такую наглость наложить взыскание. Отдает ли себе г-н Крюгер отчет, что в таком случае будет исключена всякая возможность сокращения наложенного на него по суду наказания?
Крюгер, несмотря на многократные замечания, вызывающе улыбаясь, поправил его:
- Я рассчитываю не на "сокращение наказания", милостивый государь. Я рассчитываю на оправдание и реабилитацию.
На эти непонятно дерзкие слова и особенно на это "милостивый государь" человек с кроличьей мордочкой не нашелся что ответить.
- Марш! - скомандовал он, глотая слюну.
Широкая, слегка сутулая серо-коричневая спина Крюгера медленно скрылась за дверью.
Удивительно, что после этого случая Крюгер не был наказан и даже, после посещения какого-то инспектирующего важного чиновника, был продвинут на ступень вторую. Казалось, действовали какие-то влияния, стремившиеся смягчить приводимое в исполнение наказание, но тут же они сталкивались с другими, более суровыми течениями. Ходили слухи, что министр юстиции не стремится к особо суровому содержанию заключенного, но зато желает этого не имеющий, правда, к делу прямого касательства - министр просвещения доктор Флаухер. Директор тюрьмы Фертч внимательно ловил всякий намек, чтобы прислужиться к членам кабинета, словно собака, во время хозяйской трапезы следящая за движениями своего господина из опасения упустить могущий выпасть на ее долю кусочек.
На ступени второй Крюгеру разрешили во время ежедневной прогулки разговаривать с одним из товарищей по заключению. Ему стали довольно часто передавать письма или, во всяком случае, сообщали их содержание, пропуская лишь места, считавшиеся недозволенными. В таких случаях обер-регирунгсрат Фертч читал ему письма своим монотонным голосом, с ироническими подчеркиваниями, часто запинаясь, так как допуски нередко начинались посреди предложения, Однажды он прочел Крюгеру письмо инженера Прекля, Каспар Прекль писал: "Дорогой доктор Крюгер! В свободное время я работаю над статьей "Искусство и техника". Не падайте духом. Вам многое еще нужно поставить на свое место. Думаю, что моя статья понравится вам. Как только разрешат, я пошлю вам свою рукопись".