Прекль поужинал в боковом Помещении, рассчитанном на местных жителей и представлявшем собою что-то вроде пивнушки. Там ему пришлось поскандалить, так как никто не хотел верить, что за него платит барон Рейндль, после этого к нему вернулось хорошее настроение, и он забрел в какое-то кафе, где, дымя трубкой, принялся за чтение газет. Потребовал, чтобы ему принесли "Роте фане", резко оппозиционную берлинскую газету. К его удивлению, газету эту здесь получали, однако, как заявил кельнер, сейчас ее читает вон тот господин в углу. Каспар Прекль увидел, что господин этот читает какую-то другую газету, но около него высится целая кипа газет. Прекль подошел к нему и спросил, свободна ли "Роте фане".
- Нет, - ответил господин высоким, сдавленным Голосом.
- Когда же она освободится? - спросил Прекль.
Господин поглядел на него прищурившись.
- Может быть, через час, а может быть, через два, - весело ответил он.
Каспар Прекль взглянул на говорившего. Увидел резко очерченную рыжевато-белокурую голову, лишенное растительности помятое лицо, широкие плечи и крепкое тело. Каспар Прекль был крайне раздражен и чувствовал потребность в разрядке. Не обращая внимания на явную опасность, он разыскал в груде наваленных на столе газет "Роте фане". Господин схватил палку, к которой была прикреплена газета, с другого конца, Каспар Прекль, крепко держа захваченный им конец, поднял руку.
- Бросьте, - своим сдавленным голосом весело произнес господин, внимательно следя при этом за каждым, движением Прекля. - Если вы незнакомы с приемами джиу-джитсу, - ваше дело безнадежно.
Глядя на господина, Каспар Прекль не мог не согласиться в душе с этими словами.
- Да, кстати, зачем вам "Роте фане"? - продолжал незнакомец. - Если вы действительно серьезно интересуетесь политическими вопросами, то можете сесть за этот стол и здесь читать газету.
Каспару Преклю жизнерадостный господин понравился, и он подсел к нему. Господин вежливо подал ему "Роте фане", прищурясь, поглядел, что именно Прекль читает, и увидел, что это была статья о роли художественных музеев в большевистском государстве.
- Не находите ли вы, - спросил господин, - что этот субъект пишет чепуху?
- Боюсь, - холодно ответил Прекль, - что едва ли найдется десяток людей, способных сказать по этому поводу что-нибудь дельное; это еще не исследованная область.
- Я потратил год, - оживленно, своим сдавленным голосом проскрипел собеседник, - чтобы прийти к заключению, что марксизм имеет в моих глазах смысл, а затем еще год, чтобы прийти к выводу, что он в моих глазах смысла не имеет.