С одиннадцати лет Вацлав учился балету в прославленной школе на Театральной улице, с 1907 года выступал на подмостках Мариинского театра, сразу был замечен, и первым его покровителем стал князь Павел Дмитриевич Львов. К этому времени молодой танцовщик имел уже средства снять для матери с семьей более удобную квартиру на Английском проспекте, д. 39 (недалеко от Аларчина моста, в Малой Коломне).
Характер заболевания Нижинского, его мания нам непонятны, да и знать об этом мы ничего не хотим. Гомосексуальность его была вполне нормальна, можно даже сказать, образцова. Это был именно человек, у которого должен быть покровитель, защитник, муж. Таковым в последний период его жизни оказалась пресловутая Ромола. Почитайте ее записки. Оставим исключительность ситуации, в которой ни слова не знающая по-русски венгерка овладевает не говорящим ни на каких языках, кроме русского и польского, юношей. Не желая, что особенно поразительно, иметь детей. Вацлав настоял, чтобы родилась дочка. Сама методика обольщения, настойчивость, властность в достижении цели — как похожа в этом смысле Ромула на Дягилева, да и любого мужчину, и как абсолютно отличается от простой женщины!
Хотим оговориться. Наверное, в силу элементарных свойств мужского организма, можно утверждать, что так называемое сексуальное удовлетворение мужчины не требует обязательного присутствия партнера — того или другого пола. У мужчины и так все при себе. Женщина, разумеется, тоже может доставить себе приятные ощущения наедине с собой, но у нее все же есть (никуда от этого не деться) некий орган, предназначенный для деторождения, и полное ее удовлетворение без мужчины никак не возможно. Поэтому не мужчины как принято считать, а именно женщины гоняются за противоположным полом. Вместе с тем, перспектива беременности, заложенная природой необходимость заботы о ребенке заставляют женщину быть более осмотрительной.
Короче: мужчина может, если хочет, а женщина, увы, хочет потому, что не может без этого. С этой точки зрения столь же известное, сколь и непонятное разделение на «активных» и «пассивных» гомосексуалистов предполагает, по-видимому, что именно «активный» партнер психологически близок к женщине. Но, оставаясь при этом мужчиной, он несет ответственность за своего «пассивного» друга. В этом смысле не только Вацлав был идеальным «пассивом», но и на пути его появился образцовый «актив» в лице Дягилева.
Любопытный портрет Нижинского дал в своих мемуарах Александр Бенуа — человек, ни в коей мере не заинтересованный ни в идеализации, ни в очернении безразличного ему, собственно, парня, которого он воспринимал лишь, как гениального танцовщика. «В жизни это был самый обыкновенный юноша, тогда еще почти мальчик („почти ребенком“, впрочем, он остался до самого момента, когда овладевшее им безумие прервало его карьеру), неказистой наружности, скорее коротенький, с толстой шеей, неизящно торчавшей на плечах и несшей большую голову с довольно вульгарными, слегка монгольскими чертами лица. Юноша редко открывал рот для разговора, краснел, путался и замолкал. Да то, что он все же иногда издавал, решительно ничем не выделялось от тех нескольких простецких вещей, которые можно было слышать от его товарищей. Даже когда позже Нижинский под ревнивой опекой Дягилева понабрался кое-каких мнений по общим вопросам и кое-каких сведений по искусству и решался иногда их высказывать, всегда получалось нечто тусклое и сбивчивое. Дягилев конфузился за приятеля, а тот понимал, что ему лучше вернуться к молчанию».