Близ бульвара, в переулке, в те же годы существовал, судя по газетным объявлениям, небольшой притончик с молодыми людьми, работающими по найму. Так «Петербургский листок» призывал 13 февраля 1889 года желающих нанять «честного и хорошо грамотного юношу (18 лет), только что приехавшего из провинции, на должность прислугой к одинокому». Спросить в Конногвардейском переулке, д. 6, кв. 4 у Виктора Н. Куда уж откровенней. Слово «грамотный» на тогдашнем арго значило именно — готовый к «употреблению».
Можно было, конечно, и влипнуть в нехорошую историю. В. Мержеевский приводит признания какого-то юноши, явившегося по газетному объявлению, призывавшему молодых людей для переписывания бумаг. Ждал его в кабинете мерзкий старикашка, который, вместо того, чтобы занять юношу бумагами, стал поить шампанским, в компании еще с двумя молодыми людьми, а напоив, велел ложиться с собой, похваляясь при этом необыкновенной величины членом. Юноша даже и лег, но когда притязания старикашки стали очень уж противны, убежал. Донес в полицейский участок, но словесным показаниям не поверили, и дело замяли…
Иногда, правда, доходило и до «гинекологии»: проверяли у возможных жертв состояние заднего прохода, но ведь это дело взаимное. По тогдашним законам наказывались и тот, кто сверху, и тот, кто снизу. При этом, со всей убежденностью в том, что иначе никак невозможно, криминальными считались лишь случаи анального секса.
Выйдем по переулку на Большую Морскую к дому 47. В 1899 году здесь родился Владимир Владимирович Набоков, именно в эркере по центру фасада была спальня. Через два года дом стали перестраивать, и тогда уж явились мозаичные розы, цоколь, облицованный розовым гранитом (арх. М. Ф. Гейслер, Б. Ф. Гуслистый).
Решительно отрицаем причастность великого писателя к подобного рода увлечениям, не в последнюю очередь потому, что он охотно вводил эту тему в свои романы. Вспомним пародийную историю в начале «Дара»: она любит его, он другого, а тот любит ее. Или эпизодически-комическую фигуру Гастона Годэна в «Лолите»… много можно привести примеров. Для писателя-естественника, каким был Набоков, любое отклонение представляло интерес именно в этом качестве: исключения из правила, заранее определенного каталогом или указателем. Любопытство к курьезам и аномалиям обычно характеризует здоровые натуры. Мы не хотим, разумеется, сказать, что гомосексуализм — болезнь, но не боимся оказаться неправыми в утверждении, что это свойство, присущее не всем представителям мужского пола.
Согласимся, что жизнь всегда дает массу исключений из правил, и в данном случае неожиданностью как раз является очевидная гетеросексуальная ориентация, противоречащая, казалось бы, характеру исходного материала: худенький некрасивый мальчик, не по летам развитый, нервный, тонкий, обожаемый матерью и страстно любящий отца. Все, на первый взгляд, должно бы соответствовать известным симптомам — ан нет!