Передав им благодарность от директора агентства, Шмидт пожелал им веселого вечера.
Когда Лоридан и Кар уже выходили, Шмидт, словно забыв что-то, окликнул Кара:
– Да, Кар, останься на минутку. – И когда тот вернулся к столу, Шмидт тихо сказал: – Директору понравилось, как ты высчитал этого банкира, расспрашивал о тебе. Не удивлюсь, если вызовет на беседу. Я сказал, что ты ас.
– Спасибо, – искренне обрадовался Кар.
А кому не радостно, если его отметит начальство.
Они поехали обедать к Лоридану.
Элизабет по случаю удачного завершения операции закатила пир. Во всяком случае, на столе возник роскошный пирог и множество напитков, к которым, по наблюдениям Кара, его друг проявляет с течением времени все больший и больший интерес.
На этот раз и Кар незаметно для себя опорожнял одну за другой пивные банки и вообще как-то весь расслабился, поэтому, когда Лор ушел в спальню прилечь, что случалось с ним после сытного обеда, у оставшихся вдвоем Кара и Элизабет возник доверительный разговор.
В тот день хоть Элизабет и веселилась вместе с ними, радуясь их удаче, но казалась усталой.
Кар спросил у нее о причине.
– Ах, – махнула она рукой, – представляешь, у нас, видите ли, в школе бунт устроили старшеклассницы – им не разрешают ходить на дискотеку.
– Ну и что? – не понял Кар.
– Как что! Они требуют. Директорша не соглашается – как можно, там аморально, там мальчики, а они, как известно, все развратники, наркоманы, преступники и вообще исчадия ада. И вдруг наши чистые, непорочные девы пойдут на дискотеку! Ах-ах! А эти девы, между прочим, давно уже встречаются с исчадиями ада, по ночам спускаются по веревке со второго этажа в сад, курят под одеялом. А в прошлом году двоих пятнадцатилетних пришлось срочно вернуть родителям – они забеременели.
– Ну да? – удивился Кар. – Я думал, у вас вроде монастыря.
– Именно, – многозначительно поддакнула Элизабет. – Сплошной грех.
– Ну и чем кончился бунт?
– Фарсом! – Элизабет расхохоталась. – Прогресс не остановить. Куда от дискотеки денешься? Договорились на компромиссе: ходить будут, но только в субботу, до десяти вечера и в сопровождении дежурной воспитательницы. Но участницы бунта – их семнадцать – будут наказаны, то есть выпороты. Вот я сегодня весь день и работала. Ты думаешь, так просто выпороть семнадцать здоровых девок! Устала как черт.
– Бедняжка, – посочувствовал Кар, – в следующий раз позови меня, я тебе помогу.
Посмеялись, помолчали. И вдруг Кар начал исповедоваться:
– Знаешь, Бет, я, кажется, влюбился.
– Ну да! – Элизабет чуть не выронила стакан, который держала в руке. – Почему ты так решил?