Владимир поднял к глазам бинокль. Оптика приблизила густые кусты и деревья на склонах гор, юрты, отары овец. Напрягая зрение, он попытался рассмотреть людей, изредка, едва заметными точками попадавшихся ему в объектив, но не смог – слишком далеко.
Потерев уставшие глаза, лейтенант посмотрел на упавшего рядом с ним Корнева.
- Ты как, живой? – тут же поинтересовался лейтенант, с тревогой вглядываясь в неестественно бледное лицо солдата: вид у него был жалкий, измученный, дышал он, как загнанная лошадь. По его изможденному лицу, смешиваясь, текли слезы, сопли и слюни.
- Почти…- тяжело дыша, в ответ вымучил слово Корнев.
- Это хорошо, что живой,… вот передохнем минут пять и вперед!.. Твоего «боевого товарища» искать будем… - сквозь зубы, со злостью в голосе процедил лейтенант после минутного молчания.
Минут через десять, глядя во все еще вымученное лицо Корнева, Владимир, опасаясь, что в таком быстром темпе, какой он задал, тот вряд ли сможет продолжить вместе с ним поиск Асхакова, забрал у него автомат, и забросив его себе в положение «за спину», начал спуск.
Лавируя меж острых высоких камней и притормаживая ногами, они через сорок минут спустились к зажатой между скал реке. Она круто изгибалась, ударяя водой по гранитным валунам, кипела и была белой от пены.
Отчаявшись, что приходится терять время в поисках переправы, Владимир направился вдоль реки, при этом, догадываясь о том, что где-то она должна быть: ведь Асхаков как-то же перебрался на другой берег?.. И действительно, спустя двадцать минут, они нашли широко разлившуюся неглубокую часть реки. Опустившись по пояс в ледяную воду, они, рискуя быть унесенным быстрым потоком, перебрались на другой берег, откуда до ближайшей юрты было километра два-два с половиной. Еще будучи на вершине горы, Владимир наметил путь движения, и первой, намеченной для его проверки, была одинокая юрта с пасущейся рядом с ней лошадью.
Лейтенант вылил из сапог воду, с трудом натянул их на ноги и, дождавшись, когда Корнев тоже наденет сапоги, скомандовал ему:
- За мной, вперед!
Бежали они минут двадцать, до юрты оставалось метров триста.
Лейтенант недовольно оглядывался: за ним, шагах в тридцати с трудом трусил, шатаясь в разные стороны Корнев. Его зеленная фуражка, держась тренчиком за подбородок, болталась где-то на затылке, гимнастерка была расстегнута до ремня, а пот струйками стекал по его впалой груди.
– В чем дело, товарищ солдат? – остановившись и дождавшись Корнева, сердито спросил лейтенант, недовольным взглядом осматривая расхлябанный вид солдата. - Приведи себя в порядок, пограничник…