Услышав приближающиеся к себе шаги, афганец поднял голову, и Владимир отчетливо увидел его погасшие, уже почти мертвые глаза, а в них было столько неприкрытой ненависти и злобы, что, казалось, была бы у него такая возможность, он бы мертвой хваткой вцепился бы ему в горло. А еще, вглядываясь напряженно-сосредоточенным взглядом в лицо афганца, Владимир вдруг увидел в нем знакомые черты.
Ну, конечно же, это было то худое и скуластое лицо афганца, одетого в телогрейку с многочисленными заплатами и серую тюбетейку, которому он несколько раз привозил консервы и хлеб.
Впервые Владимир увидел его, когда колонна, в которой он ехал, проезжала мимо одинокого глинобитного строения. Высокий худой мужчина с выцветшими глазами, одетый в лохмотья и босой, стоял тогда на обочине вдавленной в землю колеи, а рядом с ним стояли две, в немыслимом рванье, девочки лет шести и двенадцати. Их вид был так жалок, что после этого Владимир несколько раз, зная о том, что будет проезжать мимо, брал в столовой несколько буханок хлеба, и, остановив БМП у дома этого афганца, передавал ему эти продукты. Раз как-то Владимир даже к нему в дом зашел, когда, остановившись, не увидел его рядом с домом. Тогда, согнувшись, он через дыру, завешанную тряпкой, вошел в маленькое, похожее на конуру глинобитное помещение. В нем было совсем темно: сквозь маленькое, без стекла и тоже завешенное тряпкой окошко, сочился тусклый свет, выхватывая из мрака какую-то выложенную из груды камней высокую лежанку под потолком. Там, удивленно уставившись на него, лежала одетая в лохмотья, явно не молодая женщина. Ее слипшиеся волосы сосульками свисали на изрытое морщинами черное лицо. Рядом с ней, на войлоке, сидели две ее дочери. У подножия этого сооружения, на полу на корточках сидел тот афганец и, чуть слышно шевеля губами, молился. Вокруг было пусто, и стоял такой смрадный воздух, что Владимир, прервав дыхание, положил рядом с ним пакет с продуктами, и тут же поторопился к выходу. И в какой-то момент его взгляд вдруг зацепился за небольшой кусок фанеры, висевший справа от двери на глинобитной стене. На нем, черным углем и красной глиной детской рукой были изображены драматические события: из летевших в небе вертолетов с пятиконечными красными звездами на фюзеляжах вылетали ракеты, они падали на кишлак, а внизу, на земле, среди взрывов, руин и огня, лежали, раскинув руки и ноги, убитые люди. Там же, среди людей, огня и развалин, лежали убитые животные. Чуть дальше, со стороны гор, несколько человек стреляли из автоматов, и пули, пунктирными линиями вонзались в падающий на землю, объятый пламенем советский вертолет.