И смех и грех… (лекарство от депрессии). Книга 1 (Авторов) - страница 52
Лирика взаимоотношений
Посвящается В. Н. Секистову
Белый стих о том, как молодая жена выбросила старые тапки своего юного мужа (которые носили ещё его предки)
Он лежал один в темноте ночной. Кругом царили тишина и спокойствие. А он сиял. Сиял и светился. И это происходило потому, что настроение было возвышенным и прекрасным, а ещё потому, что он был очень стар и дряхл и, как всякая гнилушка, светился.
«Что ты наделала!? Как ты могла?!!» Он метался по комнате, рвал на себе рубаху, таскал себя за волосы и пр. Завывания и стоны прорывались сквозь поток слёз и угроз: «Мои любимые, лучшие, почти совсем новые, ношеные не более 20 лет… Туфли. Какими они были изящными и красивыми!.. Ах, какими они были удобными!.. Я никогда, никогда не прощу тебе этого! Верх у них состоял всего из одной маленькой дырочки, а ремонтов было гораздо меньше, чем звёзд на небе! Какие стихи я им писал! Ты им и в подмётки не годишься! Вон ты, какая старая и поношенная стала за два года, а они!.. Более 20 лет я их носил, не снимая, а они всё как новенькие!..» Рыдая, он бросился на пол и стал целовать то место, где когда-то стояли Они, эти чудесные Башмаки.
Он лежал один среди тёмной ночи, светился и думал: «О! Какое счастье! Наконец-то покой! Много на своём веку пожил, потанцевал, по степям, болотам да асфальту побродил. В сорок цветов был выкрашен. А в последнее время какие-то странные существа регулярно грызли меня. И вот тот блаженный покой, о котором я так долго мечтал. Блаженство и рай теперь! Вечное спокойствие…»
Он знал, что другой думает также, потому что за свои 99 лет они так сблизились и узнали друг друга, что стали одним существом, и один дополнял другого.
Это происходило ещё и потому, что у одного из них был верх, но не было подошвы, а у другого была подошва, но не было верха.
Так пусть же спокойствием свяжет их Вечность…
Аминь!
Баранов Антон
Гортензины изыски
Морозова Гортензия
Лаврентьева О.
Евгению Мячину